На новом месте я спала очень чутко. Все еще не могла привыкнуть,
что нахожусь не в своем доме, не в своей комнате и, казалось,
вообще не в своей жизни. Поэтому, когда лица коснулась ночная
прохлада, мгновенно проснулась. Кто-то распахнул окно, хотя я
отчетливо помнила, что на ночь его наглухо закрыли. Стоял самый
конец августа, и погода накануне вечером выдалась сырая и
холодная.
Внимание привлек шорох. Прислушалась
все еще с закрытыми глазами. Сердце забилось быстрее. Тихие шаги.
Посторонний? Или кто-то из девочек вставал по нужде, а теперь
возвращается в кровать? Распахнула веки и смотрела в темную пустоту
потолка, боясь пошевелиться и даже дышать, чтобы не выдать того,
что бодрствую. Кожа покрылась колючими мурашками. Рука осторожно
поползла под подушку, где был припрятан нож. Чего только стоило его
незаметно стащить под бдительным взором нашей кухарки — тетки Сары.
Неужели я оказалась права? Или это снова игра богатого воображения,
как пытались убедить меня все вокруг?
Краем глаза уловила быстрое движение
слева от кровати и темный силуэт, но сделать уже ничего не успела:
лицо кто-то резко накрыл чем-то мягким. В нос ударил запах
залежалых перьев. От неожиданности заорала, но сразу же пожалела об
этом, потому что подушка на лице заглушила крик, я израсходовала
весь воздух, а новый вдох сделать не получалось.
Удушающая животная паника захватила
меня. Я попыталась вскочить, брыкаться, но без толку. Чье-то
безумно тяжелое тело оседлало мое прямо поверх одеяла, продолжая
давить руками через подушку так, что нос просто не мог остаться
целым. Спустя вечность рука наконец коснулась холодного металла.
Острая боль от глубоко вонзившегося в ладонь лезвия на миг затмила
даже ужас от невозможности сделать вдох. Но время было на исходе.
Еще немного — и я провалюсь в холодное ничто.
Усердно перебирая пальцами,
чувствовала, как они скользят из-за крови. Да! Я все-таки смогла
добраться до рукоятки и, уже не обращая внимания на боль,
молниеносно выбросила руку вперед. Она наткнулась на какое-то
препятствие, в ту же секунду я услышала тихий мужской вскрик и
грубые ругательства. Давление ослабло. Захлебываясь, сделала
глубокий болезненный вдох и закашлялась.
Убийца слетел с меня. Глухой удар об
пол свидетельствовал о том, что не слишком удачно. Я подскочила с
кровати, чуть не запутавшись в одеяле, смахивая все спальные
принадлежности, и что есть мочи закричала. Громко. Высоко.
Визгливо. Как может только запуганная до полусмерти
девятнадцатилетняя девушка, впервые столкнувшаяся с грубой
физической силой, направленной против нее. Ночной гость, спотыкаясь
и зажимая рукой лицо, в несколько неровных шагов подскочил к
распахнутому настежь окну и скрылся в непроглядной темноте
ночи.
От этого душераздирающего крика я
будто сама очнулась. Другие девочки подхватились со своих мест и
спросонья смотрели на меня со смесью страха и удивления.
Светильников нам не выдавали. Я обводила взглядом лица в бледном
лунном свете. На долгие несколько минут мы все застыли каменными
статуями, будто ждали чего-то.
Дверь в комнату распахнулась, и на
пороге появился сторож — пан Якуб. Старик подслеповато щурился,
пытаясь сориентироваться, что у нас произошло.
— У вас кричали? — встревоженно
пробасил он и выше поднял светильник, который держал в руке, тем
самым во всей красе явив окружающим неприглядную и пугающую
картину.
В звенящей тишине из моих ослабевших
вдруг пальцев выпал нож и оглушающе громко звякнул об пол. Никто не
шевелился. Тихо было настолько, что я слышала, как капает кровь,
стекающая из глубокого пореза на ладони и собирающаяся небольшой
лужицей у ног. Волосы растрепались из косы и торчали во все
стороны. Порядком помятый, но вроде бы не сломанный нос сильно
саднил. По щекам от пережитого беззвучно катились слезы.
