Кирилл
– Улыбочку, Кирилл Игоревич – просит фотограф.
Идет съемка для рекламной компании моего недавно купленного горнолыжного курорта, прямо на месте, на открытом воздухе, напротив крупного яркого стенда с логотипом. Свет солнышка, отражаемый от сугробов, заставляет немного щуриться.
Девушки, что по краям от меня, одеты довольно легко, в облегающие костюмы, несмотря на легкий минус и пушистый снежок летящий с неба.
Улыбнуться не успеваю.
Сначала сверху неожиданно раздается детский крик:
– Аааа!
Тут же задрав голову к небу, получаю в лицо порцию сугроба. И сквозь его прорехи вижу летящее тело.
«Что за…» – успеваю подумать. И на рефлексе выставляю руки, чтобы поймать звонко орущего малолетнего экстремала.
Свежий снежок, на котором стою, припорошил скользкий накатанный ледок. Ноги, когда ловлю «подарок с неба», скользят. Приземляюсь мягким местом.
Снег с лица отваливается. На моих руках оказывается маленькая девчушка лет пяти или шести в цветастой курточке и красной шапочке, съехавшей на бок. Девочка ошалело осматривается по сторонам, словно не веря, что жива. Останавливается взглядом на мне.
Вижу, как ее милое личико, будто в замедленной съемке, искажается. С изумленно-удивленного состояния переходит в положение «рыдаю как в последний раз».
Ненавижу слезы. Тем более женские. Тут еще и ребенка. А когда вот так, навзрыд…
Это звездец.
Просто не нахожу что делать. Никогда не имел дел с детьми. Не знаю, что в такой ситуации предпринять. Перевожу взгляд на фотографа. Тот почесав затылок, для чего-то делает пару кадров. Совсем дурак?
Дальше оглядываю девушек. Те изумленно смотрят на меня и малышку. Почти повторяют ее предыдущее выражение лица. Помогать мне не спешат. Задирают голову к небу.
Я делаю то же самое. Интересно же, откуда мелкая на меня свалилась.
Прямо над нами возвышается небольшой, метра на три, снежный утес. К отвесному срезу которого и крепится яркий стенд с логотипом курорта. Красивой зеленой елочкой в светящемся серебристом кружочке. На краю утеса не очень красивая, но забавно выгнутая, кривая сосенка. Толстая ветка как раз маячит надо мной. Девочка, похоже, сорвалась именно оттуда.
Блин, у меня тут горнолыжный курорт или кружок по древолазанью?
– Ты чего на меня упала? – возвращаю внимание на ребенка.
Ждать помощи моделей не стоит. Хоть и женщины, но, походу, дефективные, раз режим «яжмать» не включился при виде горько плачущего ребенка. Этим курочкам главное – на фотке красивее выйти, накопить на новую силиконовую «примочку» к телу и прилипнуть к богатому папочке, чтобы все хотелки оплачивал.
Придется все делать самому.
– Я упала! – сквозь плач подрагивающим голосом выдает очевидное малышка.
– Так я был в первом ряду, не только видел, но и поучаствовал, – выдыхаю я.
Блин, как ее успокоить то?
Она все плачет. Родители то, где? Почему не присматривают и не следят. У них малолетние детишки уже в альпинисты записались, пока они в баре просиживают или спят.
За что мне это? Приехал же сюда лишь на пару дней, чтобы расслабиться и сходить в только отстроенный банный комплекс. А руководитель пиар-отдела уговорил на фотосессию.
Мне кажется, или у меня рукав куртки, в который уперлась лицом девочка, намок?
А вещь дорогая. Производитель обещал непромокаемость. Хоть в при плюсовой в снег закопайся, сухим будешь. В очередной раз утверждаюсь, что верить никому нельзя. Особенно в бизнесе. Мне просили пропиарить эту фирму одежды и экипировки. Теперь вот думаю, стоит ли?
Называется, слезами ребенка вывести на чистую воду.
– Ты что на дереве делала? – решаю продолжить допрос.
– От мамы сбежала, – всхлипывает мелкая.
Интересная логика. Ну, пускай. Теперь мы знаем, что есть мама.
