– Проснись! – резкий женский голос за спиной разорвал утреннюю тишину наподобие выстрела.
Решение приехать за город на отдых посредине недели, когда до выходных оставался всего один день, целиком принадлежало Нику. Я – дитя каменных джунглей, где уходящие в небеса здания из бетона и стекла приносили уверенность – чувство, как будто я твердо стою на земле. То, в чем я так отчаянно нуждалась. И все же, с наслаждением потягиваясь, вдыхая свежий лесной воздух, слушая стрекот маленьких птиц и натянув белую простыню, служившую одеялом, до самого подбородка, я была благодарна ему. Давно так не высыпалась и не отдыхала. Вчера у любимого возникли срочные дела по работе, и чтобы не сорвалась бронь в этом Богом забытом месте, мне пришлось ехать сюда одной. Поскольку он задержался почти до двух часов ночи, созвонившись, мы решили, что так поздно ему лучше не ехать и стоит остаться в городе, а выехать уже утром. Совсем скоро Ник должен быть здесь.
Мотель, в двадцати километрах от главной дороги, располагался у реки. Ее не было видно из окна из-за густо растущих деревьев, но до ушей долетал гул несущегося потока. В будний день машин в этих местах почти не было, стояла совсем особая тишина, нарушаемая лишь скрипом массивных стволов и шумом листьев в кронах. Осень в этом году уже подходила к концу, и повсюду лежали сплошным ковром скукожившиеся высохшие желтые листья. Сам мотель представлял из себя несколько одноэтажных домиков, стоящих в отдалении друг от друга, выкрашенных когда-то, видимо, для привлечения внимания, белоснежной краской, уже успевшей облупиться в уголках окон и по бокам треугольных крыш. Наводнения в этой местности не редкость, и хозяева не придумали ничего лучше, как поднять на полтора метра свои домишки на тоненьких палках по периметру, и несколько штук воткнуть посредине. Конструкция не виделась надежной, придавала и без того не презентабельным строениям еще более гнетущий и убогий вид. Еще одним «свежим решением» стала лестница в два пролета слева и справа от входной двери, посредине которой находился длинный балкон без остекления и крыши, состоящий просто из белых тонких деревяшек с перилами по пояс. На него выходила панорамная дверь из центральной комнаты, снаружи расположенная почти рядом со входной. Внутри, не считая вырезанной квадратной арки в комнату, где по задумке архитектора, могла располагаться дверь, прямо шла узкая кухня с гарнитуром и всеми принадлежностями, отделенная от комнаты тоненькой стенкой. Такая же стена между первой комнатой и второй, но уже с дверью, если от входа завернуть направо и пройти мимо панорамных окон с балкончиком. Как сказал Ник, остальные домики уже заняты и пришлось взять этот, предназначавшийся для большой компании или семей с детьми. На другой стороне, напротив балкона, огромное, почти во всю стену, окно с прозрачными занавесками, подвязанными по углам, открывало вид на лес. В центре комнаты располагалась кровать с тумбочками по бокам, два кресла, столик, стул, небольшой шкафчик у стены, все в серо-белых, местами потрескавшихся от времени, тонах.
Я медленно повернулась на подушке, прижимая к себе простыню. Слева от меня, на стуле, сидела брюнетка с густыми волосами до плеч и ярким макияжем, не высокого роста, но достаточно крепкая, в черной кожаной расстегнутой куртке, из которой вываливалась грудь из объемного декольте, в бордовой тонкой кофте, облегающих черных лосинах. Пистолет в правой руке дулом смотрел на меня.
– Ммм, – испуг не помог мне излагать свои мысли связно.
– Проснулась, сука? – еще более нервно повторила она, губы с яркой темной помадой искривились, и все лицо выразило яркую ненависть, – А теперь вставай!
