Шубину снилось, что ему четырнадцать лет, и что он вместе с отцом приехал в деревню к бабке Вале, маминой матери, и теперь они с отцом оба сидят на берегу Волги и удят рыбу. На рыбалку они вышли затемно, когда было еще по-утреннему туманно и не слишком жарко. Тогда Глеб еще бодрился и внимательно следил за поплавком на воде, но теперь, когда солнце пригрело, а утренняя дымка рассеялась, его разморило и потянуло на сон. Он прикрыл глаза и задремал.
– Глеб…
Голос отца доносился откуда-то издалека… Глеб силился подобрать подходящее слово, чтобы обозначить конкретную дальность звучания отцовского обращения к нему, но оно ускользало от него и никак не хотело приходить на ум.
– М-м-м…
– Глеб!
Голос, звавший его, теперь звучал ближе и не был похож на отцовский. Шубин, с трудом вытягивая себя из липкого и глубокого, как омут, сна, вспомнил, что отец умер еще до войны, поэтому звать его сейчас никак не мог. Разве что каким-то чудом вернувшись из далекого далека под названием «прошлое».
«Я сплю, – понял Глеб. – И мне снится, что я с отцом на рыбалке…»
Додумать мысль до конца ему не дали. Кто-то начал трясти его за плечо.
– Товарищ капитан! Глеб! Просыпайся! Тебя в штаб армии вызывают! Срочно!
Шубин узнал голос старшего лейтенанта Александра Котина и вспомнил наконец, где он находится. Сел на дощатой лежанке и, не открывая глаз, спросил:
– Который час? Я долго спал?
– Всего ничего – где-то часа четыре, – ответил Котин, и извиняющиеся нотки проскользнули у него в интонации.
– Куда, говоришь, вызывают? – еще не до конца проснувшись, переспросил Шубин и потер глаза кончиками пальцев, пытаясь разогнать остатки сна.
– В штаб 3-й гвардейской, к генерал-полковнику Гордову, – ответил Котин и добавил, немного помолчав: – Лелюшин уже ждет тебя в машине.
– Умыться есть где? – Шубин встал и, одернув гимнастерку, взял висевшую на сучке фуражку.
– Я принес воды. Пойдемте на улицу, полью.
Глеб оглянулся на голос. За спиной у него стоял Жуляба – один из разведчиков, которые ходили с ним и Котиным на предыдущее задание, и один из тех немногих, кто вернулся обратно. Шубин вздохнул, вспомнив по фамилии всех, не вернувшихся с того задания: Торопов, Рыков, Тетерин, Лесовский, Делягин…
Вместе с фамилиями пришли и воспоминания о совсем еще недавних событиях, быстро промелькнули, как кадры в документальном фильме.
Кадр первый. Он, Глеб, наблюдает за неравным воздушным боем – три «Мессершмитта» против одного нашего «П–2». Он вместе с ранеными из полевого госпиталя переживает за летчика, который успел выпрыгнуть с парашютом из сбитой «пешки». Парашют относит ветром в сторону врага, в лес.
Кадр второй. Глеб докладывает гвардии полковнику Соколовскому, своему новому начальнику, о воздушном бое.
Кадр третий. Глеб, старший лейтенант Котин и еще одиннадцать бойцов уходят на поиски летчика, а заодно и на поиски партизанского отряда, который должен был находиться как раз в том квадрате, куда приземлился парашютист.
Кадр четвертый. Группа Шубина находит на заброшенном хуторе тела убитых бандеровцами разведчиков и хоронит их.
Кадр пятый. Отряд разведчиков выходит к хутору, на котором живут две женщины и двое ребятишек. Старуха пытается отравить их, подсыпав в молоко крысиный яд, но Глеб предотвращает эту попытку.
Кадр шестой. Молодая женщина по имени Ганна хитростью пытается вывести разведчиков к бандитам, но начинается бой, и ее убивают. Шубин с отрядом уходят дальше в лес через болото.
Кадр седьмой. Отряд Шубина выходит к заимке глухого деда Михайлы, где тот прячется от полицаев со своей женой. Глеб обнаруживает парашют в сарае у стариков и просит Михайлу отвести их к месту, где старик его нашел.
