Сквозь сон мне кажется, будто над головой пищит подбитый
воробей. Натужно так пищит, вдохновлённо. Даже добить его хочется,
чтоб не мучился бедняга. И меня не мучил. Но бросание подушки в ту
сторону ничего не даёт, и приходится всё-таки продрать глаза, когда
трель заходит на повторный круг.
Чёрт. Мобильный.
И с чего это я решила, что птичье пение на звонке меня
раздражать не будет? Наверное, с того, что к живности я обычно
добрая. Но не тогда, когда спать легла почти в шесть, а будят меня
в… блин, я всего два часа поспала!
Так и не разлепив толком глаз, в которые словно песка
насыпали, почти не глядя, тычу пальцем в экран и прикладываю
телефон к уху.
– Алло, – ворчу хрипло.
– Мышка, жду тебя в НИИ через два часа. Мы переезжаем, –
спросонья я даже не сразу узнаю голос своего дипломного
руководителя. Бывшего. Так как диплом я защитила месяц назад. И с
должности лаборанта на полставки тогда же рассчиталась.
– Доброе утро, Геннадий Матвеевич, – не сдержав зевка,
переворачиваюсь на спину, устремляя мутный взгляд в потолок. –
Кто переезжает? И куда?
– Мы с тобой переезжаем. В частную лабораторию, – словно само
собой разумеющееся, сообщает мне мой дорогой бывший начальник. А
потом, понизив голос, добавляет доверительно и почему-то
шёпотом: – Нам дали грант, Мышка.
– Какой грант? Вы о чём вообще, Геннадий Матвеевич? И почему
нам? Я же уволилась, – нет, я всегда знала, что мой дипломный
руководитель слегка не от мира сего и тот ещё чудик, но не
настолько же, чтобы забыть о такой совсем не мелочи.
– Грант на разработку моей малышки, – заговорщическим тоном
отвечает мне он. – Ты знаешь, о чём я. Извини, не могу говорить
конкретнее, уже подписал договор о неразглашении. Тебе тоже
придётся. И что значит уволилась? Нельзя увольняться, когда
такой шанс выпадает. Мы с тобой совершим прорыв в науке, Мышка. Вот
увидишь! Тебя, кстати, как младшего научного сотрудника берут
в этот проект. Приезжай. Наш спонсор хочет с тобой познакомиться.
Ждём только тебя.
И сбивает звонок.
Я сплю? Какой-то он сегодня слишком странный.
Вставать не хочется ужасно. Но, видимо, придётся. Отказаться мне
даже не дали возможности. И теперь вот ждут, оказывается. Можно
сколько душе угодно возмущаться, но... Не хочется подводить
Геннадия Матвеевича. Он мне глубоко симпатичен несмотря на все свои
чудачества.
Возвращаться к исследованиям под руководством профессора
Березовича я, если честно, не особо горю желанием, хотя с ним
и было весьма интересно работать. Правда, я сама себе порой
казалась нянькой для взбалмошного то ли гения, то ли сумасшедшего,
но зато скучать мне в отличие от многих других сотрудников нашего
НИИ никогда не приходилось.
Да и с другой стороны… если грант, частная лаборатория, договор
о неразглашении? Это звучит весьма серьёзно и заманчиво. Если он,
конечно, не приукрасил.
В любом случае надо поехать и самой разобраться. Посмотреть, что
там за спонсор такой внезапный нарисовался. И что он предлагает.
Всё равно ведь планировала сегодня начинать работу искать. Буду
считать это первым собеседованием.
Приняв это судьбоносное решение, я со стоном заставляю себя
сползти с кровати. Кажется, где-то в чемодане у меня ещё должна
банка энергетика валяться. Не помню, чтобы я его пила ночью. Кофе у
меня как раз закончился перед отъездом, и новую упаковку я
купить не успела. А мне сейчас позарез нужно как-то взбодриться,
иначе толку с меня никакого не будет.
Вот надо было профессору именно сегодня позвонить? Я
во-первых что с дороги уставшая, не выспавшаяся и
раздражительная, а во-вторых – после общения с любимой мамочкой и
очередным отчимом ещё не успела оклематься. После встреч с
родительницей, мне обычно нужны хотя бы сутки, чтобы поставить себе
мозги обратно. И напомнить себе, кто я есть, и, что я есть.
