Ещё неделю назад мне казалось, что жизнь нанесла по мне
очередной сокрушительный удар, от которого неизвестно смогу ли
отряхнуться. Новость, которую мне поведали две полоски теста,
основательно так пошатнула моё мироздание, можно сказать почву
из-под ног выбила. А я и без того на ней не особо твёрдо стояла. И
в приступе удушающей паники решение проблемы казалось
очевидным.
Но сегодня, слушая отчётливое сердцебиение своего нерождённого,
незапланированного и казалось бы нежеланного ребенка, я понимаю,
что что-то во мне переворачивается, меняется, словно я сама
перерождаюсь, восстаю из пепла, оживаю, обретая новый смысл
существования. И всё уже не важно. Что я думала? Чего
боялась? Разве стоит это целой жизни ни в чём неповинного
ребёнка? Моего ребёнка.
Здравствуй, малыш. Прости глупую, что хотела тебя убить. Не
знаю, что буду делать, как жить, но больше никогда не посмею
усомниться в том, что ты должен быть, в том, что люблю тебя. Не
важно, от кого ты. Главное мой.
Зажмуриваюсь и откидываюсь головой на кушетку, не обращая
внимания на текущие по щекам слёзы и слушая слова доктора о том,
как развивается во мне мой восьминедельный ребёнок. Кажется, всё в
порядке. Большего понять всё равно не получается, слишком оглушена
я этим отчётливым и жизнеутверждающим звуком. И накрывшим меня
откровением. Я скоро стану мамой. Я уже мама.
В коридоре гинекологического отделения, куда из кабинета
гинеколога меня выносят ватные ноги,
ждёт единственная моя родная душа – младшая сестра. Васька
вскидывает голову, услышав мои шаги, и поднимается навстречу.
– Ну что? – с тревогой заглядывает в глаза. Даже ей не известно,
какого страху я натерпелась два месяца назад. Зато она видела,
каким шоком для меня обернулись неожиданные последствия. Которых не
должно было быть.
– Я не смогу, Вась, – потерянно произношу, останавливаясь и не
зная, что делать дальше. Все мои ориентиры как-то сбились
совершенно.
– Идём, Солька, – сестра накидывает мне на плечи пальто и тянет
к выходу. И лишь вдохнув холодного осеннего воздуха, я немного
прихожу в себя.
Поликлиника находится на окраине нашего городка, дальше лес и
речка. Сестра уверенно тащит меня по шуршащим жёлтыми листьями
дорожкам к неприметной калитке, через которую можно выйти на
присыпанную хвоей тропинку. И с каждым шагом мне становится чуточку
легче. Словно в шорохе ветра в сосновых кронах
растворяется зудящий шум в ушах. Давящее чувство в груди
полностью не исчезает, но будущее больше не кажется беспросветным.
Прорвусь. Я ли первая, или последняя? Надо же как странно. Принятое
решение должно бы меня вгонять в панику огромным ворохом новых
проблем, к которым я сейчас даже понятия не имею, как подступиться,
а на деле чувствуется, что только оно и правильное. Просто, нельзя
по-другому. И почему я сразу этого не поняла?
– Как ты? – бросает Васька на меня испытывающий взгляд, когда мы
останавливаемся на песчаном берегу.
– Не знаю, – заметив в кустах спину рыбака, мотаю головой и
бреду дальше, не желая лишних ушей. – Это сложно осознать,
Вась.
– Прорвёмся, – уверенно заявляет моя сильная и решительная
младшая сестра, шагая рядом. И мне сейчас, как никогда нужна эта её
сила, потому что моя как-то в последнее время… поистратилась. – Вот
зря ты заявление не подала тогда. Так бы хоть знала, от кого.
От напоминания непроизвольно кривлюсь. Она права, конечно. Я,
наверное, сглупила. Я точно сглупила. Да что уже жалеть? Время
упущено. Кто меня сейчас слушать будет? Что я скажу? И смогу
ли?
– Может узнаем как-нибудь, чей это дом? – вскидывает она бровь,
повернувшись ко мне. Руки в карманах потёртых бойфрендов, косуха,
клетчатый шарф, небрежный пучок тёмно-русых волос. Бунтарка.
Упёртая, как бронепоезд. И самый надёжный в мире человек.
