Я открыла глаза от ругани со двора. Встрепенулась на лавке, где
прикорнула. Надо же, кашу в печь так и не сунула. Ох, и разорется
же муж! Хоть бы только на меня, а то, бывало, и сыну за компанию
прилетало.
Я резко села на лавке. Муж?! Сын?! Что за… Вокруг была комната с
бревенчатыми стенами и огромной беленой печью. Я прижала ладони к
колотящемуся сердцу. Я же только что летела с моста в переполненном
автобусе, а теперь… Руку щекотнул кончик туго заплетенной косы.
Моей косы?! Да у меня же каре!
У меня, но не у Даны, жены Милада – первого красавца на деревне.
Чужая память пришла вспышкой. Это что же я, в чужое тело попала,
как в книжках?!
– Так и знал, Драго, что нагуляла она тебя! – донеслось со
двора. – Иди сюда, паршивец! Бегать от меня вздумал, щенок?!
– Папа, не надо! Пожалуйста!
Сердце сжалось. Голосок был таким тонким, таким отчаянным… Я
бросилась на улицу. Так и замерла на пороге, увидев, как Милад с
размаху толкает на деревянную лавку нашего сына. Невысокий,
худенький, со встрепанными темными волосами, Драго выглядел даже
младше своих лет! Но это не остановило Милада. Он держал несколько
жестких прутов. И теперь до треска рванул рубашку на Драго,
открывая спину с острыми, испуганно сведенными лопатками.
– Не трогай его! – я соскочила с порога.
Вовремя! Ведь Милад уже занес пучок розг. Драго лишь всхлипнул,
цепляясь пальцами за лавку, едва не оставляя царапины на дереве. Я
повисла на руке у Милада, не давая замахнуться.
– Ах ты дрянь! – зашипел Милад.
Он отшвырнул меня в сторону. Я упала на землю, в испуге глядя на
мужа. Высокий, хорошо сложенный, с блестящими на солнце золотистыми
волосами… Красивое чудовище. Память подбросила, как завалил на
сеновале, как потом взял замуж… как в подачку. А через девять
месяцев появился Драго.
– Мама! – он бросился ко мне.
Драго упал рядом, коленями на жухлую траву, пытаясь закрыть
собой. Милад грубо схватил его за локоть.
– А ну, пошел вон! С этой потаскухой я сам решу, что делать!
Драго попытался рвануться, как маленький, но яростный волчонок.
Защитить меня. Милад зло замахнулся, и Драго схватился за
вспыхнувшую щеку.
– Да как ты можешь?! – у меня на глаза навернулись слезы. – Это
же твой сын!
– Да? – нехорошо усмехнулся Милад. – А это тогда что?
Он перехватил Драго за руку до синяков на нежной коже и задрал
рукав. Под ним поблескивал золотом символ, напоминающий корону.
– А что это? – тупо моргнула я.
Милад глухо рыкнул от ярости. Он отбросил от себя Драго. Но
вместо этого схватил меня за горло, силой вздергивая на ноги,
толкая спиной на стену.
– Метка правящего рода. Я-то думал, тебя Теодор, ухажер твой,
поматросил и бросил. А он тебя и обрюхатил, Данка? А я, дурак, его
щенка столько лет кормлю-одеваю? Горбачусь на тебя, гулену, и на
это отродье?
– Я… я не изменяла тебе! – всхлипнула я.
– А метка откуда? Углем намалевал себе? – хмыкнул Милад, кивнув
в сторону Драго. – Только золотая она, у нас даже краски такой
нет!
Милад разжал пальцы, и я схватилась за шею, едва дыша. Драго со
всхлипом бросился ко мне, обвивая худенькими ручонками.
– Она сама… сама появилась! Мама, прости, я… я не знаю, откуда!
– его голос задрожал, сорвался.
– Тише, тише, сынок, все хорошо, – я погладила Драго по
спутанным кудрям.
Милад зло зыркнул на нас, а потом скрылся в доме. Оттуда донесся
грохот. Я осторожно подкралась к двери. Милад распахнул сундук и
теперь скидывал на пол наши скромные пожитки.
– Что ты делаешь? – побледнела я.
Милад запустил в меня скомканным тряпьем. Я едва успела поймать,
но на пол упал цветастый платок. Драго проворно подобрал, подал
мне. Он был… слишком, до дрожи, торопливым и расторопным. Наверно,
слишком часто получал от отца, вот и приучился угождать?
