Кошкина Майя Леопольдовна после попаданства Гатита Майя – женьщина лет сорока, одинокая, без детей и мужа, даже без кошки. Продала квартиру, купила участок и решила огородничать. Поставила крест на мужиках.
Теодор – посыльный от Браяна.
Бончини – богатый горожанин.
Зельда – злобная сводная сестра.
Громхильда – злая мачеха.
Оскальд – почивший отец Майи.
Коза – Марта.
Алкаш сосед – Бруно.
Мадам Клод – привидение.
Браян Стеринг – граф Браян Арчибальд Стеринг Третий.
Эрлинбург – городок.
Бонжиоли – мэр.
Поль клерк и секретарь мэра.
А что, если эти сплетницы сказали правду? Что, если король и в самом деле прислал в долину шпиона. И по моим наблюдениям, единственный чужой в долине – это мой странный гость-подкидыш. И тут к гадалке не ходи, а вывод напрашивается сам собой. Он и есть соглядатай короля. Вот только что они хотят найти? Ведьму, что наслала неурожай на долину, или одну несчастную попаданку, на чьем огороде уродились овощи.
Я не иду домой, бегу. У ограды останавливаюсь перевести дух и вижу силуэт моего гостя в открытом окне. Он склонился над столом и что-то там увлеченно рассматривает. Я тихо крадусь к окну и заглядываю. На столе лежит моя дамская сумка литров на пять. Ну а что, я ее так трепетно в свое время выбирала, смотрела, чтобы ручки выдержали и буханку хлеба, и пакет молока, и кило картошки. С ней же я в свое время и угодила в этот мир. Я ее берегла и убрала в дальний ящик, но этот прохиндей нашел. И часть содержимого уже извлечена и разложена по столу. Там уже лежит расческа, которая, видимо, не вызвала у мужчины интереса, связка ключей: от дачи и квартиры. Я решила их оставить, как воспоминание о прошлой жизни. Уже при мне мужчина достает из сумки пояс из собачьей шерсти и удивленно разглядывает, даже принюхивается, но тоже откладывает в сторону. Извлекает из сумки фольгированный квадратный пакетик с резиновым изделием номер два, отчего у меня на щеках разливается румянец. И откуда оно у меня завалялось только? Стопроцентно бывший подкинул, чтоб потом же мне и закатить скандал, обвиняя в измене. Пора вмешаться в эту ревизию моей сумки.
Вбегаю в дом и вижу, как Теодор достает из коробочки тампон и удивленно рассматривает. Не успеваю ни слова сказать, как он зажмуривается и, отставив руки в сторону, словно он должен сейчас взорваться, дергает за нитку. Очень хочется схватиться за сердце и манерно изобразить ранение, но смех прорывается, и я ржу в голос. Мужчина открывает глаза и, показывая мне две запчасти от так заинтересовавшего его снаряда, грозно сводит брови к переносице.
– Что это? – и смотрит с обвинением.
– Поглотитель влаги, – ляпнула первое, что пришло на ум, так как тонкая душевная организация мужчины явно не выдержала бы правды.
– Я за ними из деревни приехала, на автобусе тряслась. А ну, отдай, курва крашенная! – бабка вцепилась мне в руку и зло сверкает глазами.
– Поздравляю! А я их первая взяла! – я пытаюсь сбросить с себя руку бабки, но та вцепилась в меня мертвой хваткой.
– Отдай, я тебе говорю, бегемотица! – переходит на личности бабка.
– Слушайте, я хоть и уважаю возраст, но огреть могу, как ровесницу, – я пытаюсь строго посмотреть на старуху, но она не впечатлилась. И как только я наклоняюсь, чтобы прихватить еще пару пакетиков семян, старушенция вцепляется в мои волосы с явным желанием их проредить. И ей это удается. Я ору. К нам подлетают кассирши, которые в шоке от происходящего. Впрочем, как и я.
– Ты пожалеешь еще, что на свет родилась! – кричит старуха, глядя на меня, когда ее скрюченные сухонькие руки удается разжать и выпустить меня и мои волосы на свободу. – Да чтоб тебе всю жизнь эти помидоры сажать и чтоб ты кроме них ничего не видела в этой жизни! Провались ты пропадом! – проклинает меня старуха, пока ее выталкивают из магазина.
