- Жирная!
- Свинья!
- Страшила! - кричали жестокие дети за моей спиной.
Думаю, с того дня, одного из многочисленно похожих на этот,
прошло уже достаточно много времени, чтобы я осознала, чего хочу от
себя по-настоящему. Но нет, это не занятия спортом, правильное
питание или подсчёт калорий. Я твёрдо решила лечь под нож самого
известного и от этого не самого дешёвого пластического хирурга
Москвы! Именно этим желанием я горю уже около двенадцати лет. И всё
это время я старалась максимально преобразить своё тело,
подготовить его к новому личику, так сказать, но вышло у меня это,
скажем так, не так, как я того ожидала. Генетика отца, у которого
всю мою осознанную жизнь я наблюдала тонны лишнего веса, огорчала
меня каждый божий день. А не очень симпатичное лицо матери, пусть
стройной и грациозной, с холодной плиты могилы постоянно напоминало
мне обо... мне.
- Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! - разбитые зеркала перед моим
лицом, запачканные в алой массе вперемешку с клочками волос и
новыми криками, всё же дарили, пусть и редко, но такой желанный
душевный покой.
- Милая! Опять? – обеспокоенно спрашивает отец, не успей я и
шагу из ванной сделать. Его огромный живот задевает косяк двери, а
лёгкая одышка колет мои уши.
Ненавижу! Ненавижу себя! Ненавижу за то, что не могу перестать
ненавидеть этот здоровый живот, этот лишний жир, эту широкую кость
и эту тупую одышку.
- Не переживай, пап, мне уже лучше. Прости… ещё раз за это. Я
обязательно куплю новое зеркало.
- Не сомневаюсь, - встревает в наш разговор Наташа – моя мачеха.
Её ехидная ухмылка, как внезапно открывшаяся в земле трещина в
бурлящий ад, ослепляет мои глаза, но тут же исчезает – Наташа
повернулась к отцу лицом и прям вся засияла. Вот бы взять её эту
актёрскую игру вместе с ней, запаковать в узкий ящик и отправить
прямиком в Голливуд. Вот там бы ей и быть, а не здесь, не в нашей с
отцом скромной обители.
- Может, я всё-таки позвоню психологу? А то мне уже надоело
отмывать за ней пятна крови…
- Я понимаю, веду себя не как нормальный человек, но, даю вам
честное слово, все эти психи прекратятся, как только я изменюсь, -
я часто-часто киваю, смотря лишь в лицо моего батюшки, и довольная
ухожу в свою комнату.
- У её матери тоже такой психоз был? Наверное, это что-то из
генетики… - слышу я удаляющиеся шаги Натальи и тихие вздохи
отца.
Он всё понимает. И всегда понимал. И поддерживал.
Пока его фирма не обанкротилась и нам не пришлось переехать на
самую окраину города, дабы не только не платить огромные суммы за
съём квартиры, но и избежать встреч с некоторыми озлобленными на
моего отца людьми, мы жили душа в душу. Никита – так зовут моего
отца – прекрасно понимал все мои чувства и мысли насчёт моей
внешности, в нужные моменты подбадривал, а в другие успокаивал. В
один прекрасный день он привёл домой её – эту стерву, помешанную на
деньгах. Гнилая Наташа – такое я дала ей прозвище – совсем не
желала быть со мной милой или, для начала, скромной. Нет. Она сразу
же завладела каждым уголочком нашей тогда ещё огромной квартиры,
затем добралась до активов и акций отца, потом стала совать свой
нос и в мою личную жизнь, которая, на тот момент, оказывается,
могла бы и быть. А потом всё пошло по одному очень знаменитому, но
не такому уж и приятному месту. Благо, Наталья не ушла от отца.
Думаю, в этом была замешана большая любовь.
Я захожу в свою комнату, но дверь на замок не закрываю –
всё-таки я своё слово держу всегда, а одно из таких значило: «Ни за
что не запираться в комнате, особенно в самые сложные моменты
жизни». А вообще, таких обещаний было много. Одно, например,
звучало как-то так: «Не связываться с подозрительными компаниями».
И я его сдержала. Да ещё как! До сих пор не завела ни одного друга,
ни одну компанию, ни одного питомца. Благо, я не схожу с ума в
одиночестве, ибо мне попросту некогда сходить!!! Утром силовые
занятия в зале и подработка, днём кардио и учёба, которая мне вовсе
неинтересна, но ради хоть какого-то будущего семьи я всё же
стараюсь, а вечером… Новые приступы себяненавистничества как раз
между очередной подработкой и перерывом на ужин. И новые побитые
зеркала, руки и уже приевшийся кровавый цвет на разноцветных
пластырях, что закрыли собой все мои пальцы рук. Но скоро всё
обещает измениться. Скоро изменюсь я и моё уродливое лицо.
Кардинально!
