Застреваю в пробке уже почти на подъезде к детскому саду. Хотела
же раньше выехать, чтобы проскочить, а лучше вообще сменить
учреждение, чтобы было ближе к дому, но тут муж упёрся. Я так до
сих пор не понимаю, как престиж садика влияет на его бизнес.
Моим клиентам, например, даже нет дела, есть у меня дети или
нет. Главное, чтобы работа была сделана в срок и с учётом всех
пожеланий.
Наконец перестраиваюсь в левый ряд, чтобы повернуть. Здесь
свободнее, и я долетаю до детского сада, который охраняется почти
как Дом правительства, за десять минут. Охранник открывает мне
калитку, сверившись со списком, и я вхожу на территорию. Сразу
справа замечаю группу на улице и нашу воспитательницу.
Моя малышка тоже видит, как я приближаюсь к ним, и
расцветает.
— Мамочка! — бежит ко мне с громким воплем, и я присаживаюсь на
корточки, чтобы обнять свою девочку.
— Бусинка моя, — целую светлую макушку. — Пойдем со мной, ещё
немного поиграешь с друзьями, а я поговорю с Маргаритой
Ивановной.
Алиска кивает. Она очень умная для своего возраста, но так,
наверное, думают все родители. И в садике ей на удивление
понравилось почти с первого дня. Ни слез, ни просьб забрать ее
отсюда не было.
— Добрый день, Злата Германовна, — с неизменной улыбкой
здоровается со мной воспитательница. — Все хорошо. И ест, и спит, и
ни с кем не ругается, — слушаю ежедневный отчёт.
Вот сразу видно, что человек любит детей и свою работу. И пусть
у нее самая младшая группа, не очень большая, поэтому работает
Маргарита Ивановна одна с восьми до четырех, точнее, с нянечкой. Но
здесь есть и спортивная секция со своим педагогом, занятия
английским, но это для старших, и много других кружков. В общем,
садик муж выбрал самый дорогой, не особо вникая, что тут и как, но
меня самое главное устроило — воспитатель.
— Маргарита Ивановна, как вы с ними справляетесь? — смеюсь я,
увидев, что дочка включилась в новую игру с другими детьми, и
отрывать ее сейчас не стоит.
— Они самые красивые, умные и послушные, — в тон мне отвечает
воспитательница. — Только, Злата Германовна, — становится она
серьезнее, — дети очень любят поболтать, особенно со взрослыми,
которым доверяют.
Так, начало мне уже не нравится. Я стараюсь оградить Алису от
любых разговоров, не предназначенных для детских ушей. Но,
естественно, в доме, пусть и большом, иногда это сделать
невозможно.
— Она говорила про бабушку? — догадываюсь я.
— В основном, — кивает Маргарита Ивановна. — Вы понимаете, мне
кажется, ваша свекровь не очень лицеприятно отзывается о вас в
присутствии Алисы. Я ни в коем случае не лезу в вашу семью, меня
волнует только ребенок. И подобное в этом возрасте может негативно
на ней сказаться, это ведь настоящее психологическое давление.
Извините, я поговорю с другими родителями, — снова улыбается и
подходит к другим родителям, уже пришедшим на площадку.
Я понимаю, что Маргарита Ивановна сказала мне это не со зла. Но
так неприятно становится. Я даже боюсь представить, как по-своему
моя Алиска передала воспитательнице слова свекрови. А у дочки
словарный запас большой.
— Мамочка, идём? — подбегает она ко мне и берет за руку.
— Конечно, — киваю я, — только надо попрощаться с Маргаритой
Ивановной.
В машине усаживаю Алису в детское кресло и пристегиваю. Она
щебечет, рассказывая, что Даник поцеловал Катюшу, на обед им давали
суп с мясными шариками, и сегодня они лепили котиков.
— Мамочка, а давай поедем в парк, — старательно выговаривает
букву «р» Алиса.
— Давай в выходные, — предлагаю я, потому что сил совсем
нет.
Сегодня полдня провела с особенно придирчивыми заказчиками, мы
объехали полгорода, поэтому не только голова гудит, но и ноги.
Бусинка же моя тот ещё моторчик, энергия у нее никогда не
заканчивается, и бегать за ней по парку я просто физически не
смогу.
