После развода. Выйду замуж за врача

Рита Рысева

Расслабляться было некогда, кардиолог сказал, что нам с дочкой нужно срочно в Москву. Нам выдали направление в Детскую Морозовскую на обследование.

Малышка моя чувствовала себя чудесно, но я решила перепроверить. Если есть возможность попасть в хорошую больницу по квоте, почему нет?

Аришке всего полтора, и она еще мало что понимает, а вот Машуне уже шесть, и она еще та стрекоза.

- Одевайтесь поскорее, - требую у детей, чтобы слушались меня, не игрались. – Поезд без нас уедет!

- Как без нас? – Машуня хлопает огромными синими глазищами, стоя в одной майке и в трусах в центре комнаты.

На улице зима. Сегодня пятнадцатое января, а дома очень холодно, потому что как назло вчера случилась авария в районе, и батареи едва теплые.

А обогреватель свекровь Антонина Ильинична унесла к себе в комнату, оставив детей в холоде.

Пришлось матрешкам спать в теплой одежде, но сейчас нужно переодеться, и без раздевания никак не выйдет сделать это.

- Ма-ша! Я кому сказала – немедленно одевайся. Если заболеешь, оставлю тебя дома с бабушкой!

- Нет! – взвизгивает стрекоза и я замечаю, что ее реснички становятся вмиг мокрыми. Малышка безумно соскучилась по папе, и мечтает о встрече с ним завтра утром, когда он встретит нас на перроне Курского вокзала.

- Я… кофточку потеряла, - говорит дочь запинаясь и дрожа.

- Антонина Ильинична! – кричу в сторону коридора. – Помогите нам! Маша голая бегает, а здесь холодно.

Свекровь появляется спустя еще несколько минут – несет себя как королева собственную персону. Уже накрасилась, оделась(!), в отличие от безалаберной Машки, которая умудрилась растаскать по комнате подготовленную одежду и потерять половину.

- Ты же велела мне уйти, - шипит свекруха, поджимая тонкие накрашенные губы.

- Вы мешали собираться. Ну простите. У меня голова кругом, боюсь забыть чего-нибудь. Я же просила Федю приехать и сопроводить нас в больницу, а он даже трубку не взял и не перезвонил.

- Ой, Рита, тебе лишь бы свалить все проблемы на мужа, ты ужасная жена и мать плохая! Вон малая снова заболела!

Не отваживаюсь спорить с Антониной, она бывшая учительница, ее фиг переспоришь.

Машка таращит глаза, пока бабка натягивает на нее коричневые колготки.

- Я красненькие хотела, - по щекам старшей матрешки текут слезки.

- Ишь ты, модница нашлась. Вся в мать! – бубнит зло бабка. – из-за тебя отец дома не живет. Из-за тебя скитается мой мальчик. Потому что колготки тебе подавай, заколки!

Машуня плачет пуще прежнего.

- Антонина Ильинична, пожалуйста, не надо, -прошу я, одевая и обувая младшую дочь.

- Чего не надо? – смотрит на меня по-змеиному. – Ты, Рита, моему сыну всю жизнь испортила. Мой перспективный мальчик был вынужден бросить учебу, потому что ты навешала на него Машку!

- Навешала? Машенька – наша любимая доченька.

- Зачем было в восемнадцать женить Федю на себе и рожать в девятнадцать?

- А когда? В сорок? – мой голос срывается.

- В тридцать, было бы в самый раз.

Машуня разъяренным зверьком глядит на бабку, пока та натягивает на нее джинсы, теплый колючий свитерок (который дочь ненавидит всеми фибрами души).

Ариша – полуторогодовалая дочурка все это время крутится-вертится в моих руках, пока я одеваю ее в комбинезон теплый.

К моменту, пока удается одеть и обуть детей чувствую себя вялой и уставшей.

- Ты сама во всем виновата! – бубнит свекровь. – Когда второй забеременела, я сразу сказала, чтобы ты своей глупой головой думала, как будешь ее растить!

Смахиваю слезинку. Снова набираю мужа – не берет трубку.

- Вдруг что-то случилось? Он деньги не выслал и не пишет.

- Во всём виновата, нарожала детей, решай проблемы сама, не вешай всё на моего Феденьку! Ведьма! Из дома выгнала моего сыночка, он вынужден по квартирам скитаться, жить где попало, есть что попало, чтобы содержать твоих детей.