- Мне вдруг вспомнился демотиватор один. Вот он как нельзя лучше
описывает нашу нынешнюю жизнь.
- Что это вообще такое?
- Раньше, когда еще было электричество, работали компьютеры и
интернет, в сеть выкладывались юмористические видеоролики и
фотографии. Были даже специальные интернет-сайты, где можно было
найти все это, а еще кучу анекдотов и веселых историй из жизни.
Демотиватор – это, по сути, какая-нибудь забавная фотография с
такой же забавной подписью.
- Хм, я как-то с Интернетом не очень дружил… Ну и?
- Так вот тот демотиватор был из серии “жизнь после
апокалипсиса”. Он состоял из нескольких картинок. На одной были
представлены наши ожидания от наступления конца света, а на второй
– реальное положение дел. В ожиданиях персонаж мечтательно думал о
том, что после наступления апокалипсиса появятся новые технологии,
люди создадут супермашины, супероружие…
- Ага, и мы на супергалактических кораблях полетим на другие
планеты, где найдем более развитую жизнь, и нам откроют все тайны
вселенной.
- Да, что-то в этом духе. А на второй был изображен грязный,
одетый в лохмотья мужик, который кричал: “Б…, где бы помыться?”
- Вот это уж точно про нас. А еще, где бы взять пожрать и
какой-нибудь одежды, - оба собеседника тяжело вздохнули и
уставились на тусклый огонек свечи.
Обычно с наступлением ночи жизнь в поселении замирала. Лишь
горел небольшой костерок в центре лагеря. Возле него сидели двое
караульных и о чем-то оживленно спорили. Они не прислушивались к
тишине и не вглядывались в темноту. Потому как острой необходимости
в охране почти и не было – в радиусе тридцати километров ни одной
живой души.
Однако дежурства устраивались каждую ночь. Так жителям было
спокойнее. Иллюзия безопасности, которую они создали для себя,
обнеся лагерь изгородью из всякого металлолома и устраивая
еженощные дежурства, позволяла им засыпать крепким сном. Хотя
каждый понимал, что если и случится набег, то ничего из
перечисленного не сможет их защитить.
С другой стороны, все поселения малочисленны. В отдельных и
вовсе проживает не более тридцати семей. А потому вряд ли кому
придет в голову нападать на своих соседей. Ведь чаша весов может
склониться не в ту сторону. Люди итак истощены. Еды, ровно, как и
воды, очень мало. В таких условиях воевать с кем-либо – это
заведомо обрекать все племя на смерть. Если не на мгновенную, то от
полученных ран. Или, еще хуже, если противники разграбят лагерь.
Тогда его жители умрут от голода.
По этой причине поселения и держаться обособленно. Со своим
уставом и правилами. С другими племенами дел стараются не иметь,
либо проявляют повышенную осторожность.
Одни выстраивают внутренний порядок таким образом, что во главе
угла стоит железная дисциплина и безоговорочное подчинение приказам
старосты. Другие предпочитают более свободные взаимоотношения с
соплеменниками. В третьих и вовсе процветает анархия, когда один
житель может отобрать что-то у другого и даже избить его, если тот
начнет сопротивляться. Наверное, из-за этих различий племена и не
пытались объединиться и создать, если не города, то хотя бы подобие
цивилизованных поселков. Анархисты бы никогда не потерпели
командования над собой, а сторонники железного порядка не признают
хаос.
В отдельных лагерях жители старались сохранить хотя бы часть
потерянной культуры. Своих детей они учили читать и писать,
совершать элементарные арифметические действия. Кое-где даже
имелись книги по истории, географии. Старожилы старались устно
передать подрастающему поколению знания о том, как жили люди
раньше, до взрыва.
В других поселениях, напротив, все это считалось ненужным для
современных условий. Там дети не учились читать, зато сызмальства
постигали суровую науку выживания в мире, где запасы еды и воды
ограничены. Они были лучше приспособлены к жизни в пустошах.
