Сонный лес, Карринг
Восемнадцатый день Сойнира, год 1490 с.д.п.
Посреди комнаты в лесной хижине горело множество свечей, в центре помещения стоял высокий стол, на котором лежало тело, охваченное зеленым потусторонним свечением. Колдун перемещался вокруг стола, припадая на правую ногу, протягивая зеленое сияние дальше в неведомую тьму. Ему нужно было постараться: душа пребывала в забвении уже достаточно долго. Требовалось много сил, чтобы вытянуть ее обратно.
Тело лежало неподвижно, по голому торсу тянулся длинный аккуратный шов. Колдуну пришлось проделать много работы, чтобы привести это тело в порядок. По счастью, после недавнего происшествия в деревне он сохранил множество рабочих органов своих безвозвратно утерянных кукол. Они очень пригодились в работе с этим телом: долгое путешествие, – пусть оно и было удивительно щадящим за счет бережного отношения женщины, переправлявшей мертвеца, – оказало свое влияние на состояние органов.
Но это было не такой уж и сложной задачей. Колдун решал ее уже столько раз, что отточил свое мастерство до совершенства. Кропотливый труд, щепотка магии – и вот тело лежит на столе, готовое к своему воскрешению. Почти как новое. Хотя вряд ли старания будут оценены по достоинству: только что воскрешенные куклы бывают неблагодарны и пугливы.
Пламя свечей начало мерцать, в то время как зеленое свечение разгорелось ярче.
Уже почти.
Некромант подошел к столу и положил на него руки в нетерпеливом ожидании. Совсем скоро послышится привычный звук.
Тело на столе задрожало. Некромант не знал, готов ли воскрешенный услышать его, или его душа пока еще не вспомнила свое «я». Дрожь тем временем все усиливалась, и вдруг рука взметнулась вверх, колдун едва успел отпрянуть. Пальцы куклы царапающими движениями заскребли по горлу, глаза распахнулись, послышался громкий вздох, похожий на последний глоток воздуха утопающего.
– Тихо-тихо, не брыкайся. Скоро станет легче, – сочувственно произнес колдун.
– Ланкарт! – донеслось до него от самого входа в хижину. – Уже началось? Можно мне подойти?
– Стой там, Мелита! Смотри издали, – некромант небрежно махнул рукой в сторону супруги. Она всегда приходила на ритуал, словно все эти сотни лет пыталась вновь пережить процедуру собственного воскрешения. Только что проснувшиеся куклы некроманта казались ей слишком живыми, и она всегда испытывала к ним интерес.
Воскрешенный издал нечто среднее между вздохом и стоном. Темные глаза растерянно бегали по комнате в поисках чего-то, за что можно было зацепиться. Ланкарт знал, что сейчас проживает его новая кукла: ужас, смятение, непонимание, шок. А еще боль – ее было видно по муке в глазах. И это в данном случае было особенно интересно. Стало быть, теперь природа не бережет это существо от боли.
– Потерпи немного, сейчас все кончится, – мягко сказал Ланкарт. – Возвращение всегда болезненное. Похоже, даже для тебя.
Рука перестала царапать горло и опустилась на живот. Нащупав шов, воскрешенный дернулся, но Ланкарт удержал его на столе.
– Не так быстро. Сначала тебе нужно вспомнить, как дышать самому. Давай-ка, не торопись.
Воскрешенный вздохнул. Снова вышло громко и рвано. Ланкарт не спешил снимать свою магию, потому что не был уверен, что его новая кукла готова существовать самостоятельно.
– Медленнее, – хитро разглядывая воскрешенного, подсказал колдун.
На этот раз вдох и впрямь прозвучал спокойнее. Выдох вырвался из груди без свиста.
Быстро учится.
– Молодец, – с искренним удовлетворением сказал Ланкарт, чувствуя, как взгляд жены с порога дома прожигает его лысый затылок.
Воскрешенный закашлялся, поморщился и, пошевелившись на столе, вдруг улыбнулся саркастической злой улыбкой.
