Последний закат

Мне кажется, мои ступни кровоточат, но я продолжаю бежать изо всех сил. Каждое прикосновение с холодной поверхностью вызывает волны боли, отзывающиеся в душе. Я не могу остановиться, только не сейчас. Я слишком долго позволяла собой играть, слишком. Злость загораживает рассудок, словно тёмная завеса, не позволяя видеть чётко. А может это слёзы, которые уже не останавливаясь льются потоком из глаз.

Больше это не моё дело, пусть катится к чертям. Хватит. Я не игрушка, которой можно играть так, будто я его собственность. У меня есть имя, есть жизнь, есть я… и я не собираюсь мириться и поддаваться ему. Я всегда была одна, и сейчас смогу. Каждый мой вздох полон гнева, а каждый выдох страха, который сжимает моё сердце, заставляя его колотиться быстрее.

И вот меня начинает тошнить. Нужно остановиться, хотя бы на мгновение, прийти в себя, подышать.

Повернувшись на сто восемьдесят градусов, я всматриваюсь в темноту. Чего ждала? Он не пошёл за мной, ну конечно, не пошёл. Он ведь думает, что я вернусь. И у меня нет выбора.

Я всхлипываю, пытаясь сосредоточиться. Ветер свистит, унося с собой крики, которые я не могу произнести, оставляя тишину, горечь. Начинается дождь. Хорошо, он смоет мои слёзы.

Опустившись на землю, я перестаю рыдать, понимая, что скрыться от боли невозможно, она будет преследовать так же, как моя любовь к нему. Слабость – дерьмо. Любовь – дерьмо. Жизнь-дерьмо. Да даже чёртово дерьмо-дерьмо. Я так устала.

– Ты слаба, Виана Виннер. И я тебе это докажу.

Рыдания снова разрывают мою грудную клетку. Мне так больно, что хочется скулить.

В стремлении к свободе есть что-то тёмное, мощное – что-то, что говорит, что есть возможность бороться. И я борюсь. Несмотря на тьму, которая находится во мне.

Я бью кулаками о грязную землю. Дождь скрывает мои слёзы, но никто не скроет мою пустоту.

Я кричу, что есть сил, не имея возможности остановиться. Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. Моя жизнь чёртова сучка. Всё это чертова сучка. Мне кажется, что я уже сорвала голос. Но плевать, на всё плевать.

Как же больно осознавать, что я только открылась, хотя так держала сердце под замком, а меня раздавили. Почему сейчас? Почему именно он?

Глаза закрываются сами собой, вместе с сердцем. Оно всегда было закрыто, оно предупреждало, о той боли, которую могут принести. Но я не слушала.

Я открываю глаза и вижу свет в конце тоннеля, но уходить мне ещё рано. Смахивая слёзы, я моргаю, что есть сил, чтобы разглядеть машину.

Я знаю, что это не он. Не тот, кому я смогла бы довериться. Не тот…кому я доверяла.

Водитель машины выходит под дождь, так же, как и я, становясь в мгновение ока мокрым. Волосы прилипают к его лбу, и он протягивает мне руку. От него я не сбегу, потому что этот парень единственный, кто сможет мне помочь, единственный, кто не причинит вред.

Пользоваться людьми хорошо, возможно, я смогу научиться.

Я протягиваю руку в ответ.

– Виана, заходи.

Мать стоит на пороге нашего нового дома, скрестив руки. Отзеркаливает мою позу? Мама, став прислугой, решила, что это лучшее, что она могла сделать для нас. Но я вижу только новую жизнь, которая будет тянуть на дно, и всё это благодаря её выборам.

Ну и как вообще можно назвать это жизнь? Жить в доме, который нам и не принадлежит. И если мать уволят, пиши пропало, мы останемся на улице. Ну, если только любимый папулечка не решит сжалиться нам нами и забрать к себе в особняк. Как он ещё фамилию не отнял…вопрос.

– Виана!

Моя старшая сестра рявкает на меня, потому что я до сих пор не зашла в дом. А я вспоминаю, как она жужжала сегодня в машине, словно муха на обеде. Её радостные комментарии о начале новой жизни, вызывают во мне желание закричать. Она ни разу не чувствовала, что значит оставлять всё позади. Для неё это просто очередное приключение, как будто она отправляется в отпуск, а для меня – настоящий ад. Эти постоянные попытки строить из себя «супердевчонку» только подливают масла в огонь. Было бы идеально, если бы она вообще меня не трогала.