Вдоль пруда бежит пожилая женщина и громко, протяжно выкрикивает звук «Р», а затем добавляет
– Ты куда? Вернись! Вернись мой хороший, я же случайно!
От неё убегает, худощавый, лысый без единого волоса мальчишка с болезненно бледной кожей, на вид ему не больше десяти.
Когда они добегают до густого заросшего поля, с цветущими высокими люпинами, женщина спотыкается и падает. Она поднимает глаза и вместо мальчика видит огромного белого волка, с кроваво красными глазами. Волк набрасывается на неё…
***
– Ты неси меня река…
Пела из динамиков группа Любэ, пока чёрный вольксваген туарег двигался по трассе, вдоль бесконечных просторов нашей Родины. За рулём его находился коротко стриженный зрелый мужчина, круглое лицо которого, расходясь от правого края губы по всей щеке и до самого уха, прихватив с собой ещё и кусочек шеи, украшал шрам полученный от какого то серьёзного ожога.
– Миш, ну всё погрузились достаточно, может чё нибудь пободрее включим?
Обратилась к водителю, его сидящая на пассажирском, красивая, ухоженная светловолосая жена, глядя сквозь тёмно красные линзы очков – авиаторов.
– Да ну, оставьте русское! Да пап?
Выступила в защиту Николая Расторгуева, десятилетняя худенькая девочка, с чудесными кудрявящимися каштановыми волосами и светло – карими блестящими глазами как у отца.
– Да, да, да! Дядь Мишь давайте русское, Гуф, Ака сорок семь, чё нить такое…
Вмешался в разговор, полноватый сероглазый юноша, с длинной чёрной чёлкой.
– Включи наушники и слушай своих наркоманов Петь, ещё этой грязи здесь не хватало, тем более здесь Эллочка. Миш, переключи ну, и так же душно.
Михаил поменял флэшку и салон автомобиля наполнился танцевальной иностранной музыкой.
***
– Далеко ещё?
Спросила жена, пока Михаил заправлял машину.
– почти двести маршрут показывает, к вечеру доберёмся. Устала Марин?
– ну, а ты как думаешь Миш? Тысяча километров. Я в жизни только один раз вообще, дольше двух сот ехала, когда с Мурома в Москву учиться добиралась на поезде.
Марина сняла очки и своими серыми глазами начала разглядывать, двух молодых парней которые везли вдоль трассы, какой то древний мотоцикл.
– Да уж Миша, село Луканово. Много куда я мечтала, что отправимся с тобой, но вот это, никак не предполагала.
– Надо Марин. Она мне как мать была. Должен. Обязан.
Михаил повесил пистолет на место, обнял и поцеловал жену.
– В следующий раз, честно, куда захочешь поедем.
– Полетим
– Да, естественно полетим.
Когда они вернулись в машину, дети о чём то яро спорили
– Пап, он опять начал.
– Дядя мишь, не верьте ей, она вам врёт.
– Я папе никогда не вру.
– Так успокоились Петь, чё опять началось?
– Мам..
– Что мам?
– Тётя Марин, он снова глупости говорит.
– Эллочка, золотце что он говорит?
– Что в лесу такие гномы живут, которые ночью приходят, и в коровах, прямо там, под хвостом, свои мешочки с золотом прячут, и если их какашку расковырять там монеты найти можно.
– Петь, тебе шестнадцать или тоже десять?
– Чё сразу десять то? Долго ещё?
– Не долго, сынок, скоро будем. Эллочка, солнышко не слушай его.
Михаил резко тронулся, и всех качнуло вперёд.
– Успокойся Миш. Дети есть дети…
***
Когда они добрались до Луканово, уже начинало темнеть. На въезде в деревню их встречал рыжеволосый мужчина, в больших чёрных сапогах и старом джинсовом костюме. Михаил вышел из машины и подошёл поздороваться.
– Ну здравствуй Мишань!
– Здорово Сань!
Не отпуская рук, они обнялись.
– Я уж думал ты не приедешь уже, а щас чёто смотрю три пропущенных, думаю ни хера себе Мишка! Добрался всё таки! Бегом побежал, а то думаю заблудится, ты ж наверное всё позабыл уже…
