Эльтан не любил танцевать, но его мнения на этот счет никогда не
спрашивали. Он был рожден кайране Сиршаллена, а значит едва вошел в
возраст, стал слишком завидным женихом для любой эльфийки из
почтенной семьи. И был должен одарить танцем каждую деву, что, так
или иначе, выказывала ему расположение.
На своем первом пиру Эльтан не желал танцевать вовсе, а в итоге
половину вечера провел стирая сапоги о мозаичный пол. Нужно было
уважить всех красавиц Сиршаллена, а также и дочерей владык других
городов, и ни одну не обидеть. У владык Сигайны, с которыми его
отец хотел породниться, еще не было детей и он был свободен сделать
выбор по сердцу. Многие девы желали попытать счастья и успеть стать
единственной для юного кайране Сиршаллена.
Малышка Сильвин дразнила его, называя то Сладким принцем, то
Медовым суженым, намекая, что девушки слетаются к нему словно
пчелы. Частенько ревновала старшего брата чистой детской ревностью,
когда его внимания жаждали все кругом.
Эльтан вспоминал то время с досадой и горечью. Он был молод,
глуп и надменен. Разумеется, считал себя страшно красивым,
непобедимо сильным и самым умным. Никто не мог пленить его взор.
Все девы были слишком просты, безыскусны, похожи как две капли
воды, а он… О, он был рожден для величия – так Эльтан рассуждал.
Принимал это как свою судьбу. И госпожу сердца желал самую
прекрасную. Дева должна была пленить его взор с первого взгляда.
Сердце должно было остановиться при виде ее, как пели в новых, не
слишком почтенных среди старых эльфов, песнях. Эльфийские догматы о
том, что любовь следует взращивать и время, проведенное вместе,
неумолимо рождает ее при должном усердии, Эльтан считал архаизмом
старого порядка, умершего века древних чудес.
Он путешествовал и учился, исследовал мир, открытый ему —
сильному, умелому юноше эльфийской крови. Кайране поднимался на
высочайшие горы, забредал в дремучие леса, обретал первых друзей в
дальних морских походах на острова.
А когда через двадцать или пятьдесят зим (никто в его свите не
вел этот счет), он вернулся домой, то узнал, что у владык Сигайны
родилось дитя. Девочка.
Сердце его тогда подпрыгнуло в груди. Радостно, но сам не понял
отчего, не умел еще довериться чутью. Позволил разуму убить его
постыдное, глупое счастье. Эльтан был повязан клятвой отца. Его
лишили права выбрать себе судьбу и спутницу. И вот в мир пришла та,
кого он назовет супругой. Отзовется его сердце или нет, это его
обязанность. Кайране Сиршаллена связан словом. Чужим словом! — едко
подмечало недостойное себялюбивое в его груди. Это отец обещал, а
расплачиваться ему, Эльтану.
Через многие годы с пышной свитой, с сестрой и тремя обретенными
на тот момент перстами, кайране Сиршаллена отправился в Сигайну
познакомиться с той, что была обещана ему. Он сам не знал чего
ждал. Что это окажется та самая судьба дарованная магией клятвы?
Что он увидит не глазом, но сердцем свою суженную в кайране
Сигайны. Как бы то ни было, он волновался перед встречей с ней. И
разочарование его было глубоким как воды реки Глас.
Мелана была… такой же как и все остальные. Он не видел ни
горячей любви в ее глазах, ни кроткого нрава, ни золотого сердца.
Все что он увидел обычное овальное лицо, короткие ресницы, плоская
грудь и застенчивость. Будущая супруга смущалась до того, что едва
могла связать слова в его присутствии и тем не менее отчаянно
тянулась к нему, искала его общества, желала сопровождать кайране
Сиршаллена в увеселениях и на охоте. Ей было как будто достаточно
просто быть рядом, Эльтана же ее молчаливое присутствие ввергало в
неловкость и было столь тягостным, что он избегал Мелану всеми
возможными способами. Сильвин была в восторге от Меланы, каждый
вечер трещала без умолку какой подарок ему преподнесла судьба, как
кротка и сердечка кайране Сигайны, с какой любовью она смотрит на
Эльтана. Перечисляла какие красоты Сиршаллена и с какой радостью
она покажет ей, когда новобрачная вступит в их дом. Разговоры эти
ужасно злили Эльтана, он огрызался на сестру и однажды в запале
сказал «раз она так тебе по сердцу, то может ты возьмешь ее в жены,
а не я?» К его удивлению, Сильвин залились удушливой краской и
сбежала, а Эльтан был слишком раздражен, чтобы просить прощения у
любимой сестры. Тот визит стал мукой. Сигайна для него навсегда
запомнилась городом неловкости и брезгливой обязанности.
