За окном было пасмурно, лёгкий ветер небрежно играл с жёлтыми листьями, то подкидывал их вверх, то снова опускал на землю. Людей было немного, и те шли, быстро опустив головы, с единственным желанием добраться скорее до дома.
Мартин Дэвидсон очень хотел бы к ним присоединиться, но, увы, его работа ещё не была завершена. Он встрепенулся, сидевший напротив человек внимательно смотрел на него и, кажется, чего-то ждал. Ах, да он ждал, когда психолог продолжит начатую, но не доведённую до конца мысль. Покопавшись в памяти, Мартин вспомнил о чём говорил и, для того чтобы вернуться к теме, повторил последнее предложение ещё раз.
– Большинство психологических проблем возникает по вине родителей.
Сказав это, Мартин Дэвидсон взял с газетного столика стакан, и, сделав несколько глотков, продолжил:
– Увы, но большинство проблем возникающих с психикой, так или иначе, связаны с детскими травмами. Даже если ребёнок живёт в максимально комфортных условиях, даже если родители стараются всегда поддерживать его и лишний раз не ругать, всё равно найдётся что-нибудь такое, что станет для него травмирующим опытом.
Мартин замолчал и внимательно посмотрел на своего пациента. Мужчина средних лет, взгляд загнанный, то и дело бегает вокруг по кабинету, и излишне долго задерживается на часах. Сразу видно, что ему некомфортно, и он не хочет здесь находиться.
– Чарли, – при звуке своего имени мужчина посмотрел на Мартина, – скажите, кто заставил вас прийти ко мне, жена?
– Заставил? – Чарли немного испугался, но постарался взять себя в руки, – С чего вы взяли доктор, я пришёл к вам сам, у меня ведь есть проблемы так? Их надо бы решить поскорее.
Немного помолчав, он добавил:
– Да и нет у меня никакой жены совершенно, да и не влюблялся я никогда, кроме одного раза…
– А вот это уже очень важно, – Мартин перебил своего пациента, – вы ведь живёте с родителями да, Чарли?
– Верно, док. Уже тридцать шесть годков как.
Чарли невесело усмехнулся. Мартин понял, что дело сдвинулось с мёртвой точки.
– Что ж, наверное, за столько лет жизни бок о бок, у вас с ними накопилось множество конфликтов?
Чарли сморщил губы, ещё раз глянул на часы, глубоко вздохнул, взял стакан, отпил, поставил и нехотя ответил на вопрос:
– Я человек неконфликтный. Знаете, док, я ведь спокойный и жизнь моя спокойная, я, как это говорится, плыву по течению, во. Мне от конфликтов плохо становится, я нервничаю, слишком сильно переживаю, места себе не нахожу. Того они меня сюда и сунули.
Чарли осёкся, он не хотел этого говорить. Не хотел раскрывать доктору, что кто-то заставил его прийти сюда. Он хотел выставить это как свой собственный обдуманный поступок, а вышло…
– Как всегда, – выдохнул Чарли.
– Извините, что как всегда?
– Да вечно я всё порчу. Хотел, чтобы меня воспринимали всерьёз, но опять не вышло.
– Чарли поверьте, я…
– Вы были правы, док, – Чарли, было, осёкся за то что перебил Мартина, но доктор кивнул и он продолжил, – меня заставили сюда прийти родители. Они, мол, говорят, что я слишком пассивный, цели в жизни у меня нет, живу с ними, никак не съеду, уже им надоел, и вообще мне жениться пора, и внуков бы повидать, но вот какой-то я не такой.
Наконец воздух в лёгких у Чарли закончился и он замолчал. Над кабинетом повисла тишина, периодически нарушаемая жужжанием мухи, которая, видимо, залетела в кабинет вместе с Чарли.
– Вот мы и подобрались к проблеме, – немного подождав, пока пациент успокоится после своего энергичного порыва, сказал психолог, – родители выставляют всё так, будто в том, что вы такой, как они там сказали: «пассивный» и прочее виноваты вы сами. Однако это совсем не так. Вспомните Чарли, не подавляли ли вас в детстве? Не было ли таких ситуаций, когда вам говорили: «Оставь, испортишь!», «Лучше я сделаю всё сама», «Никогда из тебя ничего путного не выйдет», «Мы сами знаем, как тебе будет лучше»?
