— Это даже не смешно, — пробормотала
я удивлённо и отвернулась к окну.
Голова слегка кружилась, как назло,
почти декаду назад я серьезно приболела и вынуждена была валяться
почти без сознания и сил в кровати. С трудом припоминала теперь, в
какой из дней явился мой дражайший родственник со своей семьей.
Годами от него только открытки приходили к праздникам, а тут —
полномасштабное явление. Я понимала, что к этому все и придет, но
не думала, что все случится именно так. Глупо.
Дядя застыл как памятник самому
себе, тараща на меня глаза. Он смешно открывал и закрывал рот,
напоминая большую круглую рыбу, выброшенную на берег. Раньше я бы
похихикала: в последние годы дядя все пытался сбросить вес, но щеки
никуда не уходили, только круглее становились. Но сегодня
настроения не было.
— Это не смешно, — повторила я. — В
день, когда мой отец, ваш старший брат, признан умершим, говорить
такие глупости.
Я с трудом сдержала слезы. Отец
пропал без вести почти три года назад. И все это время я верила,
что он вернётся. Поэтому письмо с королевскими печатями и яркой
красной лентой королевской Палаты хранителей законов стало для меня
шоком. Сегодня кер Фиделус Рольван Михалько официально умер.
Судя по всему, кое-кто ждал этого
дня с нетерпением. Печать на письме давала доступ к завещанию.
— Это не глупости, дорогая
племянница! — топнул ногой дядя. А я в ответ только фыркнула:
— Вы утверждаете, что отец поставил
мне это идиотское условие в своем завещании? И не оставил мне ни
единой записки, которая объяснила бы его последнюю волю?
— Он мой брат, он заботился о тебе,
и я как нынешний глава нашей семьи выполню его волю!
Как же, волю… Я протянула руку к тем
самым бумагам, которые по идее содержали последнюю волю отца, но
дядя отдернул руку. Святой зад Мирны, тут не надо было быть особо
умной, чтобы понять — документ подделка. И как только удалось
подменить оригиналы? Они ведь лежали в специальном хранилище в
нотариальной конторе.
— Знаете, мы были с ним очень
близки, — попыталась зайти я с другой стороны. — И замужество… О
подобном предупреждают!..
— Мужчины не любят выглядеть
слабыми, а завещание — это слабость, — с умным видом ответил
дядя.
— Не слабость, а
предусмотрительность, — рявкнула я. Не выдержала, каюсь.
Что ж, все подстроено, даже если бы
дядя себя не выдал поведением…
Я была уверена в отце. Настаивать на
моем браке с одним из наших соседей — с тем, который мне откровенно
не подходил, не было симпатии между нами — он никогда не стал бы.
Мы обсуждали эту тему не раз. Да, керы из владеющих родов до сих
пор женятся по договору, хотя эта традиция уже отходит в прошлое.
Но отец сказал почти сразу, что никогда и никто не заставит меня
пойти на подобное. В его жизни была любовь — к моей матери, и эти
чувства не иссякли, несмотря на все прошедшие годы. Несмотря на то,
что она не могла поехать с ним в Карменгор, несмотря на разное
положение и обязанности в их странах. И его словам я верила. А
дядиным — нет.
— Я не выйду за кера Имрико.
— Останешься без крыши над
головой!
Я фыркнула, потому что все эти три
года я не просто ждала отца, я управляла поместьем так же, как
делал он. Не всегда получалось, но постепенно я научилась и этому.
Тем более что сам отец многое рассказывал и показывал мне. Мне
некогда было сидеть без дела.
— Пойду работать, — отмахнулась я.
Уж экономкой или учительницей меня возьмут достаточно легко.
Обычно керам заниматься наемным
трудом гордость мешала. Я же видела во этом свои плюсы. Как минимум
не нужно говорить другим, что делать, просто выполняй работу
добросовестно — и будет денежка. Другой уровень
ответственности.
— Какой позор! Не вздумай, иначе
отправишься к сестрам Мирны! Даю тебе время до завтра, подумай
хорошенько, напряги свою голову, девочка, — просипел дядя,
поправляя воротник. — Пока же я запрещаю выпускать тебя из
поместья.
