Аврора
Все началось одним зимним утром, когда я в третий
раз вышла на пробежку.
Ладно, ладно, началось все немного раньше. Буквально
неделю назад, когда я встала с кровати и начала натягивать джинсы,
а они не натянулись. В прямом смысле. И тогда мои глаза открылись -
у меня жирные ляжки! Пожалуй, я так не расстраивалась с того дня,
когда мама ушла от нас. Но удача приходит только к тем, кто
трудится. Немного поплакав над своими любимыми джинсами, приняла
решение начать бегать и успокоилась.
Папа высоко поднял брови, когда я вошла в кухню в
спортивном костюме.
- Мне стоит волноваться? - спросил он тогда.
- Не у тебя же жирные ляжки, - ответила, горестно
выдыхая.
- Хм, - папа опустил глаза на вышеупомянутую часть,
- по-моему, с тобой порядок.
- Па, у меня ЖИРНЫЕ ляжки, понимаешь?
-М-да, - протягивает папа, явно не понимая. Хоть бы
поотрицал для приличия, но в этом был весь мой отче. Женские
проблемы всегда вызывают у него ступор и затруднение.
Я живу на Юге, поэтому, несмотря, на конец декабря
на улице стояла плюсовая температура. Пусть и прохладно, но это
бегу не помеха, так?
Так вот. Выхожу я в третий раз на пробежку.
Намереваясь сделать кружок, обогнув наши три улицы. Наши три улицы
- это значит три улицы, объединенные одним происхождением. Еще до
моего рождения, задолго до, здесь были дачи. Со временем город
расширялся и сейчас мы практически не так уж и далеко от центра.
Многие продали свои участки и на их месте повырастали высотки.
Только три улицы осталось с частными домами: наша - Персиковая,
выше - Виноградная, ниже - Абрикосовая. Да, да, знаю, круто жить на
улице с таким сладким названием. Но. Эти три улицы, словно, одно
отдельное общество, где все про всех знают. Общество, застрявшее в
середине двадцатого века. Это немного раздражает, даже в таком
большом городе нет уединения. Например, когда мама ушла, меня жалел
каждый прохожий, каждая женщина обязана была меня погладить по
плечу и предложить свою помощь. А я хотела лишь одного, чтобы меня
оставили в покое.
Так вот, значит, выхожу я третий раз на пробежку.
Думая, сделать кружок, обогнув наши три улицы. Плотно захлопываю
калитку за собой, оборачиваюсь и застываю. Не зная, как себя вести.
Через небольшую дорогу, у дома напротив стоит он, заливает масло в
машине своей матери.
Михаил Бронзаев.
Миша и мой старший брат Коля были лучшими друзьями,
можно сказать, с пеленок. Колька - всегда и во всем правильный и
умный, Мишка - не придающий значения учебе, лоботряс и весельчак.
Они были как инь и янь, но, тем не менее, пройдя сквозь года их
мальчишечья дружба переросла в настоящую мужскую. А я, как и
положено младшей сестре, была беззаветно влюблена в лучшего друга
старшего брата. До одного вечера. Вечера, когда Коля пригласил всех
своих друзей на шашлык к нам во двор, в честь своего отъезда. Мой
брат тогда поступил в МГУ, поскольку все мозги из нашей семьи он
забрал себе. Произошло это два с половиной года назад.
Я стояла у раковины и чистила зубы, мыча песенку
себе под нос. Даже здесь были слышны голоса со двора и смех. Только
я об этом подумала, как дверь ванны отворилась, и зашел Миша. Мои
глаза стали с блюдца, наблюдающими за ним в зеркало. Широкие плечи,
темно-каштановые волосы, и темно-зеленые глаза, такие, что только
когда вглядываешься, понимаешь их истинный цвет. Он преодолел
расстояние между нами и подошел вплотную, заставляя вдавиться в
стиральную машинку. Я не успела опомниться, как его руки уверенно
сжали мои бедра, и он меня приподнял, чтоб усадить на машинку. От
него пахло спиртным и его парфюмом, от которого всегда немного
кружило голову. И, пожалуй, настолько близко он ко мне не подходил
никогда. И никогда в его глазах не было этого опасного блеска, по
крайней мере, по отношению ко мне. Это испугало ещё больше. Миша
всегда был свой парень, иногда даже мама шутила и говорила, что ей
кажется, что она родила троих. Но тогда в ванной мое сердце
клокотало в груди, и я просто не смогла пошевелиться от шока. Все
происходило быстро, словно не со мной. Когда он также уверенно и
грубо сжал мою грудь в своей ладони. Мое тело оно поддавалось ему
безоговорочно, но моя голова, она начала трубить тревогу. Хотя это
крайне было трудно, когда его горячие губы начали исследовать мою
шею, заставляя покрыться мурашками. И да, он был первым парнем,
который меня целовал, пусть даже и в шею, и трогал.
