Самолёт начал снижаться. Я пристегнула ремни и заглянула в
иллюминатор. Но из-за густых облаков ничего не смогла рассмотреть и
недовольно откинулась на спинку сиденья. Мысли, что так упорно
гнала от себя весь полёт, вырвались на свободу и закружили меня в
своём водовороте.
Итак, я возвращалась в родной город после двухмесячного
отсутствия, проведя это время на тихом, полусонном курорте в
Испании. Сняла небольшую виллу в том же городке, куда несколько
месяцев назад отправила приёмных родителей. Мне хотелось отгородить
их от будущего скандала — неизбежного следствия моей мести.
Насколько сильным в результате оказался этот скандал и как
именно затронул меня и мою семью, я пока не знала, поскольку
сознательно прервала все связи с внешним миром и ни разу не
воспользовалась интернетом. Это оказалось нелегко. Первую неделю
пришлось буквально бороться с собой, сдерживая жгучее желание
просмотреть новостные сайты или заглянуть в почту. К началу второй
недели желание понемногу уменьшилось и со временем переросло в
отстранённое равнодушие. А когда за несколько дней до возвращения я
всё же решила изучить обстановку, чтобы знать, к чему готовиться,
неожиданно ощутила панику. Захлопнула ноутбук и быстро спрятала его
в дорожную сумку, отложив эти планы до дома.
Первый месяц в Испании я вела очень активный образ жизни. Сразу
же записалась на множество экскурсий и за пару недель изучила все
окрестные достопримечательности. А потом взяла напрокат машину и
объездила интересные места уже самостоятельно. А всё потому, что
больше всего боялась остаться наедине с собой и своими мыслями.
Когда же внутреннее напряжение отпустило, я собралась с силами и
сделала то, что должна была — рассказала родителям правду о себе.
Стараясь говорить беспристрастно, изложила все подробности, начиная
с разрушившей моё благополучное детство аварии и кончая
несостоявшейся свадьбой. Я ничего не приукрашивала и никак не
оправдывала себя.
Родители наконец узнали, что я никогда не страдала потерей
памяти, как их уверяли в детском доме. Наоборот, моя память
прекрасно сохранила не только визуальные картинки из далёкого
прошлого, но даже запахи и звуки. Например, страшный сладковатый
запах крови, наполнивший салон машины сразу после столкновения.
Зажатая передним сиденьем, я тогда не могла пошевелиться и
рассмотреть всё вокруг себя. Но этот запах давал ответы на мои не
заданные вопросы.
Я могла подробнейшим образом описать, во что был одет Владимир
Колесников — человек, которого я многие годы считала виновником
гибели моей семьи, в тот момент, когда увидела его в первый раз.
Или очень ясно вспомнить холодный, липкий ужас, охватывающий меня,
когда я поворачивала голову и видела лежащее на траве тело моей
младшей сестры, полностью накрытое простынёй.
Я закрывала глаза и отчётливо слышала звук капающей воды в
грязном, сыром подвале недалеко от вокзала, в котором ночевала
несколько месяцев после побега из приюта. Мои пальцы не забыли
ощущение шершавых страниц зачитанной до дыр книги "Граф
Монте-Кристо", во время знакомства с которой в очередном детском
доме ко мне впервые пришла мысль о мести.
Бесстрастным голосом я рассказывала родителям о том, как
сознательно выбрала их в качестве приёмной семьи, потому что они
обладали нужными мне качествами. Как аккуратно подвела к переезду в
город, в котором жил мой враг. Через столько лет мама и папа
поняли, почему в школьные годы я отдавала предпочтение не танцам и
музыке, как остальные девчонки, а рукопашной борьбе и стрельбе из
пневматики. Просто я упорно и последовательно готовилась к своей
миссии.
Я сообщила и о расследовании обстоятельств аварии, которое
провела своими силами после того, как смогла увидеть специально
разваленное уголовное дело. Разваленное подлогами, запугиванием
свидетелей и подкупом по указке обладавшего нужными средствами и
связями Владимира Колесникова. А так же о том, что все факты и
опрошенные мной свидетели в один голос обвиняли именно его в пусть
и не предумышленном, но всё же преступлении.
