ИЛЬЯ
Оглядываю пустынную улицу за окном. В
три утра редко бывает по-другому.
- Ты ко мне не вернешься?
Перевожу взгляд на миниатюрную
блондинку на кровати, накрытую лишь простыней. Затягиваюсь
сигаретой и качаю головой.
- Я всегда сплю один, ты знаешь.
- Сегодня такая сказочная ночь, спи
со мной.
Алисе тридцать пять, и она красавица.
Когда-то я ее выбрал именно по этим критериям. Красивая, зрелая и
вдова. Она дает мне все, что нужно мужчине в двадцать три года, при
этом прекрасно знает, от меня не стоит ждать большего. Во всяком
случае, до сегодняшнего дня было именно так.
- Ладно тебе, не смотри на меня так,
- выдыхает и ее голубые глаза впиваются в меня. – Каин, почему у
тебя нет девушки?
- От них болит голова, - отзываюсь и,
потушив сигарету, беру свои джинсы.
- Нет, ну серьезно, - она
переворачивается на живот и подпирает рукой голову, - каждый хочет,
чтобы его любили.
- И ты?
- И я. В будущем встречу кого-нибудь
не такого бессердечного и он меня полюбит, как любил мой муж, - в
ее вздохе слышна грусть.
- Я ушел.
«Каждый хочет, чтобы его любили». Ее
слова отдаются звоном в моей голове, и каждая буква словно жжет
подкорку.
А, если этот «кто-то» уже не способен
воспринимать ничего кроме пустоты внутри? Если он живет обычно,
потому что живет, а не потому что хочет? Он не хочет любви. Ему
ничего не нужно и он этому бесконечно рад. Такое может быть?
К трехэтажному особняку подъезжаю
ровно за двадцать минут. Городок маленький, поэтому расстояние от
центра до окраины занимает немного времени и, учитывая, что на
часах перевалило за три утра.
Открываю кодовый замок, киваю парням
на стреме. Этот дом не может быть без охраны. Особняк Угловых,
семейное гнездо. Логово зверя. Зверей. И я один из них.
После небольшого коридора сразу
попадаешь в большой круглый зал. Сейчас свет приглушен, оттого и
видно, то там, то здесь валяющиеся тушки. Кто перепил, кто под
пилюлями. Морщусь. Я не люблю людей в хламе. Твои мозги всегда
должны принадлежать тебе, или ты просто потеряешь контроль.
- О, Каи-ин, - тянет лысый парень на
диване, поднимая руку с бутылкой, - братиш…
Это Святой. Или Святослав Угловой,
мой двоюродный повернутый на всю голову ушлёпок-брат. На самом
деле, он меня не переносит, а мне плевать на него. Как и на большую
часть людей. Жизнь научила меня лишь одному: как только ты будешь
любить и чувствовать себя счастливым, в один миг у тебя все
отнимут. На твоих глазах разыграется буря, унося все и всех кто
тебе дорог. И это невыносимо больно пережить.
Поднимаюсь два пролета на третий этаж
и закрываю на замок дверь своей спальни. Скидываю обувь и футболку.
Валюсь на кровать и разглядываю потолок. Год назад я сделал
имитацию звездного неба. Говорят, это расслабляет, но и это ложь.
Однако не оторваться.
Утро начинается с айфона, жужжащего
под ухом.
- Старушка покинула гнездо.
- Какого хрена?
- Я говорю, про Геворкян. Бабулька
уехала, можем наведаться к Ростику за долгом. Попугать его для
эффекта.
Джон, он же Иван Сафайнов цыган по
происхождению, но чертовски похож на индейца и старается
поддерживать свой имидж. Говорит, ему нравится дурить голову
идиотам. Хрен его знает почему, но он всегда держится рядом.
Возможно, дядя попросил его приглядеть за мной. Но, по сути, и на
это плевать.
- Я спрашиваю, какого хрена ты
звонишь с утра?
- Вообще-то на часах полдень, чувак.
Опять кувыркался со своей сучкой до утра?
- Иди на хер, - отключаю мобильник и
отбрасываю его в сторону. Зарываюсь носом в подушку и, прикрыв
глаза, делаю три глубоких вдоха. Полдень - это плохо. Нужно
поднимать свою задницу, и по-быстрому решить вопрос с Ростиком. Я
не мог заявиться к парню, пока старушка была дома. Есть черта,
через которую я не готов переступать и она касается стариков и
родителей.
