Пролог
Вячеслав
Сижу в своем охуеть важном судейском
кресле и слежу, как по кабинету передвигается Салманов.
На самом деле, когда я въехал в этот
кабинет, кресло было другое. Но по совету все того же хорошего
друга, бывшего областного прокурора, Айдара-бей Салманова, я привез
свое.
Потому что впереди – дохуя важной
работы, а я привык к комфорту. И задница моя тоже в плане кресел
переборчивая. А удобство для задницы, как известно, всегда повышает
работоспособность.
Да и к Салманову я привык
прислушиваться. Относиться к нему можно по-разному (как и ко мне,
впрочем), но херни не посоветует.
Правда сейчас Айдар делает что-то
странное. Положа руку на сердце, подбешивает. У меня в последнее
время было слишком много бессонных ночей и не самых приятных
разговоров.
Когда друг сказал, что заедет ближе
к концу рабочего дня, я надеялся хотя бы на виски и пару выкуренных
в ведущее во внутренний двор суда, полиции и прокуратуры окно
сигарет. Но вместо этого мне досталось короткое приветствие и рейд
по кабинету.
Салманов ведет рукой по раме
картины, которая, в отличие от кресла, досталась мне по наследству.
Стремная, как перечень ходок самого моего памятного
рецидивиста-пидараса, получившего в итоге свое законное
пожизненное.
Отодвигает. Заглядывает.
У меня вверх взлетают брови, но
спрашивать ничего не спешу.
Друг оставляет в покое картину, идет
по диагонали к моему столу. Ведет пальцами под столешницей. Смотрит
безразлично на мой вопросительный ебаль… Лицо мое.
Как хорошо, что в голове все еще
можно, как хочется, а не как положено. Жаль, в документах про
ебальники, долбоебов и пидарасов не напишешь. Но я стараюсь
витиевато.
После стола Айдар подходит к окну, я
провожаю его взглядом, повернув голову.
Он недолго смотрит все туда же –
вниз колодца внутреннего дворика, который что только не видел,
каких только разговоров и каких только людей не встречал.
Потом на меня. Я открываю ящик и
достаю пачку сигарет. Кривится и коротко мотает головой. Он
периодически бросает под влиянием жены и дочерей. Я… Не женат. Могу
себе позволить.
– Окно открой.
Прошу, поджигая сигарету под щелчки
ручки не самого нового окна. Затягиваюсь и выпускаю дым над
головой.
Жизнь по четкому регламенту,
посвященность высшей миссии и бесконечное чувство долга, на самом
деле, жутко утомляют.
Не скажу, что не вывожу, но иногда
хочется послать все и сорваться.
Хочется, но некогда. Мой максимум –
сигареты, алкоголь, секс, сон. Всё дозировано.
Жизнь сейчас сильно отличается от
той, которую я вел в свои двадцать. Хотя это и понятно. Тупо было
бы дожить до тридцати и не сменить приоритеты.
Мой – власть. И крошка
справедливости.
– В твоем окружении крыса,
Тарнавский.
Айдар все же тоже тянется за
сигаретой, забирает у меня зажигалку. Дает возможность переварить
информацию.
Нельзя сказать, что я в шоке.
Соглашаясь на кресло судьи, понимал, что впереди много дерьма, но
вляпаться не планировал.
Но и под сомнение слова Айдара
ставить особого повода нет.
Твою работу высоко оценили, Слав.
Ваша ебаная честь.
– Откуда знаешь? – Спрашиваю у
Айдара, хотя по взгляду и так ясно: из надежных источников.
Слежу, как друг выдыхает дым в окно,
и начинаю мозговать…
Ответ приходит почти сразу. У меня
на рассмотрении дело, в котором четко дали понять: либо решение
устроит серьезных людей, либо…
– Подумай, кто это может быть, Слав.
Не исключай никого.
Киваю.
– Трахаешь сейчас кого? – В
реальность возвращает вроде бы закономерный вопрос, но я в ответ
глаза закатываю.
– Мне ж не восемнадцать, Дар.
Минетом из меня нихуя не вытянешь.
Усмехается. Да, возможно, я слишком
самонадеян, но сходу кого-то заподозрить сложно.
– Значит, думай, Слав. И будь
осторожен. Церемониться с тобой не будут. Хотят быстро порешать.
Разговоры с тобой не сработали.
