Сегодняшний день начался как-то
особенно тяжело. Я стою на кухне, глядя на осколки очередной
разбитой чашки. В последние несколько лет со мной это случается
постоянно. Сколько уже сервизов мы сменили, не счесть. Я застыла с
тряпкой в руках, которой собиралась протереть разлитый чай, но
теперь это кажется неважным. Осколки отражают, пробивающийся сквозь
неплотно закрытые шторы свет, так же тускло, как на меня смотрят
мои же собственные глаза в зеркале.
Когда-то я любила собирать красивые
сервизы, выбирала их с любовью, трогала пальцами тонкий фарфор. А
сейчас у меня даже руки дрожат, и всё валится из них, как будто мир
рассыпается вместе с этими чашками. Вот так, по кусочкам.
— Катя, соберись, — говорю себе
вполголоса, но даже мой голос звучит глухо и вяло.
Я опускаюсь на колени, осторожно
подбирая осколки. Мозг, будто издеваясь, выдает череду
воспоминаний: как было раньше. Как я стояла в этой же кухне, пекла
пироги, смеялась над шутками моего мужа Володи и мальчишек
близнецов. Сергей тогда рассказывал про какую-то их с Максимом
"секретную операцию" на школьном дворе, а Володя пытался не слишком
громко смеяться, чтобы не спугнуть рассказчика.
Вздыхаю.
Когда я впервые услышал слово “рак”,
моя жизнь разделилась на “до” и “после”. Жизнь в одно мгновение
сузилась до двух слов — химиотерапия и прогноз. В день, когда мы
узнали, врач говорил что-то о предстоящем лечении, последствиях,
сложностях, но я не слушала. В голове гудело, а перед глазами все
плыло. Я с силой впилась ногтями в руку мужа, но он не подал виду.
Всё, о чем я могла думать в тот момент, это дети. Подростки,
которым по-прежнему нужна была мама. Мама, которая поддержит,
успокоит, соберет в школу, подскажет как обратить внимание
понравившейся девчонки на себя.
Первые ночи я почти не спала. С
мальчиками было ещё сложнее. Когда они уехали за границу, я не
показала виду, но внутри у меня всё оборвалось. Я понимала, что это
правильно, дать им будущее, о котором они мечтали. Им придется
научиться самостоятельности как можно раньше. Надеюсь, к двадцати
годам они станут способными и сильными мужчинами, ведь меня, уже,
скорее всего, не будет рядом. В первую ночь после их отъезда я
рыдала до утра.
Сейчас мальчики за границей. Я
всегда старалась дать им лучшее образование, а чуть больше года
назад, когда узнала о диагнозе, это стало не просто мечтой, а, как
казалось, единственным шансом оградить их от ужасов предстоящего
лечения. И все это время я не жалела о принятом решении, ведь их
жизни должны продолжаться без меня, без той пышущей здоровьем и
жизнерадостной мамы, которой я была. Они не увидят, как их мама
проигрывает в борьбе за жизнь…
Володя первое время пытался меня
успокоить, гладил по голове, шептал, что вместе мы справимся, но в
его глазах тоже был страх. Он уходил в другую комнату, когда не
дожидался от меня ответа. Может быть, чтобы не видеть, как я плачу.
А может быть потому, что его пугало то, как быстро я вяла и таяла.
А я лежала в темноте, прислушивалась к его шагам и чувствовала, как
разрывается мое сердце. Я боялась, что муж просто не хочет, чтобы в
его глазах я прочитала страшную правду, которая нас ждет в
ближайшее время.
Моя феечка…
Так меня называл Володя. С улыбкой,
с любовью. За мой звонкий смех, который был похож на колокольчик,
как у феи из сказки.
Когда началась химиотерапия, стало
ещё хуже. В первый день я сидела в кресле, глядя на прозрачные
капли лекарства, которые стекали по трубке в мою вену. В голове
крутилась мысль:
– Это яд. Яд, который должен меня
спасти.
Отвращение и ужас, который я
испытывала к этой процедуре и ко всей ситуации меня удручал.
А потом… я перестала узнавать себя в
зеркале. Мои шикарные роскошные локоны, которые мне удалось
сохранить к тридцати шести годам, начали выпадать пучками, оставляя
на расческе страшную картину. Муж зашел в ванную и увидел, как я
стою у раковины, держу эти пряди в руках и плачу. Он обнял меня,
молчал, но его плечи дрожали. На следующий день Володя купил
машинку, и мы сбривали мои волосы. Это был самый тяжелый момент,
видеть, как по ту сторону зеркала, в отражении на меня смотрит не
фея, а какое-то лысое страшное чудовище.
