Все имена и события вымышлены любые совпадения случайны.
Часть I
Людмила Петровна Сарочкина не любила маринистов, вода вгоняла ее в уныние, кубизм казался ей угловатым, натюрморт не аппетитным, а реализм, в мире камер и фотоаппаратов, бесполезным, что, впрочем, совсем не мешало женщине работать завхозом в Челябинском отделении Союза художников России.
В двухэтажном здании, образцовом примере советского конструктивизма, на Цвиллинга, 34, стены не дрожали от громких имен, но жаждущий прекрасного всегда мог найти тут пару добротных пейзажей и очаровательных портретов. Правда, сейчас организация переживала не лучший период. В главном выставочном зале протекала крыша, из-за чего доступ к нему был закрыт, а бесценные лоты местных корифеев были убраны в подсобные помещения. На сайте организации висел творчески оформленный в стиле Маяковского призыв к сбору средств на ремонт крыши, но граждане жертвовали деньги не охотно, и публика была вынуждена тесниться в другой, более скромной, галерее казенного учреждения.
ПОСЛУШАЙТЕ!
ВЕДЬ ЕСЛИ КРЫША СЛОМАЛАСЬ —
ЗНАЧИТ, КТО-ТО СТРОИТ НАМ КОЗНИ?
ЗНАЧИТ, КТО-ТО ПЫТАЕТСЯ СБИТЬ НАС С ПУТИ?
ЗНАЧИТ, КОМУ-ТО МЕШАЮТ НЕСУЩИЕ В МАССЫ ИСКУССТВО ХОЛСТЫ!
Правда эти проблемы, кажется, совсем не интересовали Сарочкину. В обязанности Людмилы Петровны входил лишь учет материального имущества учреждения. На ее хоть и не хрупких, завхоз была крупной женщиной, но все же женских плечах висел баланс из ста четырех стульев, двадцати пяти столов, пары десятков разных шкафов и бесчисленного количества холстов, кистей, красок, рам для картин, которыми были забиты все полки организации.
А вот протекающая крыша, как и здание в целом, «висела» на балансе города и в зону ответственности Людмилы Петровны не входила, как и культурное обнищание населения вследствие закрытия просмотрового зала. И если говорить совсем откровенно, Сарочкина была даже этому рада. Какой черт их дернул вешать картины, а потом снимать, чтобы затем снова повесить другие? Бессмыслица.
Стулья которыми заведовала завхоз были ей понятнее картин: на них можно сесть, а при надобности продать, та же история со столами, и даже еще не измалеванные холсты были Сарочкиной ближе, так как имели твердую цену. Людмила Петровна знала об этой цене не понаслышке и периодически списывала с баланса «пришедшую в негодность» бумагу, перепродавая ее частным лицам. Тогда как сбыть завалявшиеся картины, которые отдельные живописцы не стремились забрать после различных конкурсов и выставок, ей пока ни разу не удавалось.
Трудясь средь полотен, скульптур и арт-объектов, Людмила Петровна на шестой год службы выработала удивительную способность смотреть мимо непонятной или даже враждебной ей сущности. Не важно, что именно сегодня выставлялось в Челябинском отделении Союза художников России (СХР), завхоз видела лишь пространство между арт-объектами. Она замечала, облезлую краску на стене между двух натюрмортов, плинтус, который помяли при смене экспозиции, и лампочку в люстре, которая почему то горит ярче других.
Рассматривала, в чем пришли посетители, как те себя ведут, пыталась подслушать чужие разговоры, журила балующихся детей и наконец, устав, отправлялась к себе в кабинет. Бывало, что ее взгляд неосторожно соскальзывал со стены на увесистую раму с темно-золотыми завитушками, доставленную в галерею вместе с именитой экспозицией, но дальше, на саму картину, никогда не шел.
***
Во вторник, за несколько часов до обеда Людмила Петровна, в своем кабинете, больше похожем на склад, по обыкновению рассматривала
свой сегодняшний наряд, крутясь возле большого зеркала в пол. Первые полчаса ушли на любование открытыми черными туфлями на высоком каблуке: Сарочкина принципиально не носила обувь на плоской подошве, считая это безвкусицей и несоответствием ее уровню. Следующий час она рассматривала полоски на своих брюках, а когда наступил черед черной атласной блузки, которая, как любила повторять завхоз, на тридцать семь процентов состоит из шелка, уже пришло время обеда.
