Вокруг пестрела разруха. И без того грязные улицы нарядились в свои самые ужасные наряды и нависали над ней высокими крышами. Запыленные окна лавок, протираемые лишь раз в год, когда уже, заходя в помещение, казалось, что наступила ночь, теперь скалили свои острые осколки на прохожих, половина из которых валялась на мостовой, желая впиться в нищие босые ноги, но лишь рассыпалась от тяжелых каблуков пробегающих мимо людей. Измельченные осколки уносила помойная вода, ручейками струясь меж камней. Сзади слышались крики, и, казалось, земля дрожала от топота людских ног. Иногда над городом разносился грохот выстрелов, и тогда на один голос становилось тише, но этого никто не замечал.
Еще утром все было как всегда. Из окон на улицы и переулки выплескивались ведра гнили и израсходованной воды, которые не редко попадали на мимо проходящих горожан. Прилавки привлекали глаз своими диковинками, а в уши залетали крики торговцев.
Пекарня тоже работала как всегда, заманивая посетителей своим ароматом, таким прекрасным, что рот тут же наполнялся слюнями. К сожалению, их приходилось сглатывать и отстаивать немалую очередь из таких же зевак, пойманных на крючок приятным ароматом. Но зато, добравшись до прилавка и получив заветный батон, можно было позволить себе отломить маленький кусочек и съесть, захлебываясь блаженством. Жаль только солнце уже начинало припекать, и малыш должен был скоро проснутся. Нужно скорее бежать домой и доделать работу, пока этот зверенок спит.
И тогда она спешила домой, крепко прижимая хлеб к груди.
В какой же момент все изменилось? Ах, да… Когда зазвонили колокола. Это началось, когда людям повещали об опасности, скрывавшейся у них под носом…
– Вон! Вон она! Смотрите! Это ведьма! – крикнули сзади.
Кто это?.. Монсеньёр? Пекарь, что только утром с улыбкой на лице доставал нарумянившиеся булочки. Но почему? А как же тот раз, когда она излечила его сына?.. Ах, вот он… стоит позади отца. Так подрос…
– Хватай ведьму! – тыкнув в ее сторону, крикнул мужчина, что стоял рядом с Монсеньёром. Его рука мелко дрожала…
Сначала были колокола, как кнопка пуска, а затем люди ринулись в бой… – это был взрыв.
Бежать, просто бежать, не оборачиваясь. Барьер их задержит, но когда-нибудь они додумаются его обогнуть. Нужно бежать из города, пока не поздно. Поворот, еще один, теперь через мост, и вот он… дом, с зеленой казавшейся родной крышей. Окна еще целы, значит, до этой части города они еще не успели добраться…
Ворвавшись в дом, она кинулась через приемную к дальней стене за прилавок, на котором стояли чернила и чистые бумаги для заказчиков, и распахнула неприметную дверь. Перед ней открылся вид на маленькую комнатку, освещенную серым светом начавшихся собираться туч. В углу стояло незаконченное платье с свисающими до земли шейными рюшками, слева расположилась аккуратно убранная кровать, над которой и находился источник света – окно с ромбическим узором, и еще левее примостилась колыбелька с табуреткой у изголовья. Девушка бросилась к кроватке… но малыша внутри не было. Одеяло было откинуто, а у подушки лежал маленький беленький ангелочек с закрытыми глазами, прижимавший ручки к сердцу.
– Алес… тер?.. – прошептала она, бережно взяв игрушку.
Вдруг сзади послышались шаги, и она обернулась, сжав ангелочка в ладони. Свет сменила тень, и в дверном проеме показался мужчина с ребенком на руках. Она тут же узнала дитя. Материнский гнев волной пробежал от сердца к мозгу, и рот сам начал произносить заклинание. Первое слово уже начинало слетать с губ, как девушка насильно остановила его, испуганно захлопнув рот рукой. Она узнала темную фигуру.
– Айрис, наконец ты вернулась, я везде тебя искал, – произнес мужчина с зелеными глазами и вечно кудрявыми волосами, с маленькой морщинкой меж бровей.
