20 декабря 2017
Оля знает, что все движения
младенцев, по большей части, рефлекторные, но, когда сын в первый
раз сжимает в кулачке ее большой палец, забывает как дышать. Грудь
распирает от нежности и из глаз, после всего пережитого, льются
слезы. Непроизвольно, конечно, но она ничего не может с собой
поделать.
За столом у окна Рита пересчитывает
деньги. Купюры шуршат под пальцами и Оля с нетерпением ждет, когда
она закончит. Адвокат стоит тут же. Все формальности он взял на
себя, за что Оля безмерно благодарна. Хотя, благодарность
благодарности рознь, и номер его лицевого счета давно добавлен в
шаблоны ее банковского приложения.
В дорогом кожаном портфеле ждет
своего часа договор о неразглашении. Главврач частной клиники,
принимавший роды, акушерка и медсестры за приятное вознаграждение
все подписали.
Без лишних разговоров и
вопросов.
У Оли поначалу были сомнения на их
счет, но Павел Гаврилович сказал, что лазеек нет. Даже намек, не
говоря уже о попытке рассказать кому-либо правду, выйдет нарушителю
в неустойку, десятикратно превышающую полученную на руки сумму. На
такое не пойдет никто, потому что люди слабые, глупые и, конечно,
очень жадные.
Если он спокоен, ей тоже нужно взять
себя в руки.
Рита снимает резинку с последней
пачки пятитысячных купюр и Оля смотрит на спину подруги, которая не
слышит и не видит никого вокруг. Находиться сейчас рядом с ней выше
Олиных сил, но она молчит, потому что до последнего боится, что
Рита передумает. Ведь она единственная, кто еще не подписал
договор.
А это значит, что по бумагам, у Оли
пока нет сына.
Но Рита подпишет.
Оля выполнила все ее условия и даже
сверх того. Но все равно страшно. Как часто бывает, в последний
момент, что-нибудь происходит и планы рушатся, оставляя под
завалами и святых, и грешных. Часы на руке вибрируют и Оля видит
сообщение от мужа. Логично, что любимый волнуется, и ее сердце в
ответ щемит от страха и боли.
Все это ради нас, ради нашей
семьи.
Оле стыдно, но она смотрит на
причмокивающего во сне Мирона и чувство вины отступает. Павел
Гаврилович выкладывает на стол договор. Бумага заверена у нотариуса
и не хватает только одной подписи.
Биологической матери
новорожденного.
Но Рита занята подсчетом и Оля
качает головой, призывая юриста к терпению. Павел Гаврилович
вздыхает и отходит к окну.
А Оля разглядывает сына. Каким он
будет через пять или десять лет? Вдруг его волосы посветлеют или
черты лица вытянутся и он больше не будет похож ни на кого из них?
А если Руслан что-нибудь заподозрит?
Страшно думать об этом сейчас, когда
отступать поздно, но она думает, потому что не может
по-другому.
- Все верно, - Рита говорит громко и
Оля вздрагивает, прикрывая ушки малыша.
- Тише!
- Да ладно, его и пушка не
поднимет.
Павел Гаврилович подходит ближе и
протягивает Рите ручку. Ухоженные пальцы ложатся на край листа,
туда, где должна стоять ее подпись.
- Маленькая формальность и вы можете
быть свободны.
- Вот деловой какой, а! - Рита
смеется и Оля укоризненно шикает, не контролируя невесть откуда
взявшееся раздражение. - Не ругайся, мамочка, сейчас я легким
движением руки… - Рита размашисто подписывает договор и бросает
ручку адвоката в сумку. - На память, Пал Гаврилыч, до того вы
приятный мужчина, да и аура у вас хорошая, сильная. Буду все
договора только вашим пером подписывать, на удачу!
Идея Риты ему не по душе, но Оля еще
одним красноречивым взглядом останавливает попытки адвоката вернуть
пишущую принадлежность. Подруга детства встает и Оля делает в уме
заметку - подарить Павлу Гавриловичу другую ручку. Самую лучшую,
какую только можно купить.
Деньги Рита попросила сложить в
небольшой туристический чемоданчик, непременно ярко-красного цвета,
потому что всегда о таком мечтала. И Оля была готова купить ей
десять таких чемоданов, только чтобы стать, наконец, единственной
законной материю Мирона.
