Мирослава смотрит, как туман
поглощает ночные огни Сингапура, и мысленно прощается с
Колониальным кварталом, Ботаническим садом и Орчер роуд - всем тем,
что муж обещал ей показать и на что, как обычно, не хватило
времени.
В руках ненужный уже путеводитель.
Радуга разноцветных стикеров с заметками, сделанными еще в Москве,
выглядывает из-под страниц и она со злостью швыряет его на
журнальный столик из тикового дерева. Путеводитель лихо скользит по
стеклянной столешнице и шлепается на пол каюты. Выкрашенные
маркером страницы раскрываются и пара заметок, гонимые ветром,
уносятся в сторону города ее мечты.
Ну и черт с вами!
Мира снимает с головы шляпку и
густые волосы цвета бронзы рассыпаются по плечам. В отражении
стеклянной двери, отделяющей уютный балкончик от их каюты, она
видит, как ветер превращает прическу в кольцо пожара вокруг
головы.
И тебя к черту! Всех вас!
- Мира! - закрывает глаза и делает
глубокий вдох.
- На тумбочке! - кричит громко,
заглушая свит ветра в ушах.
- Что? Где мои запонки!
- Я же сказала, на тумбочке! - она
поднимает с пола путеводитель и устало кладет на комод, попутно
закрывая дверь на балкон.
- Не нужно так орать, - Марк, свежий
и довольный, уже переоделся для ужина. - Как, ты еще не готова?
Мира!
- Не нужно так орать, -
передразнивает и подходит ближе. И, хоть обида точит изнутри,
помогает с застежкой. Марк ждет, но после поправляет запонки по
своему вкусу. - Дай мне десять минут.
- У тебя есть пять. Нас ждут ровно к
восьми.
- Марк...
Она не хочет никуда идти. Не хочет
никого видеть. Косвенно в том, что пришлось покинуть Сингапур на
день раньше - их вина, но Марк непреклонен.
- Давай, давай, у тебя пять минут,
Мира, время пошло …и где мой Варшерон!? - она скрывается за дверью
ванной и шепчет так, чтобы он не услышал:
- Там же, где и всегда - на
месте.
Спустя пять минут Мира выходит,
благоухая цитрусовыми на голое тело. Нет никакого плана, так,
секундное наитие. Марк любит ее тело - миниатюрное, упругое, с
мягкой линией живота и крутыми бедрами. И Мира только закидывает
наживку, распуская волосы и в глубине души надеясь, что на этот раз
победит сердце, а не разум.
Вечерний туалет ждет на постели. Не
особо удобное, но эффектное черное платье-футляр с длинными
прозрачными рукавами и открытой спиной. Платье, не признающее
нижнего белья.
Почему Марк выбрал именно его?
Намеренно дразня, она растирает крем
по бедрам, животу и груди. Медленно надевает крошечные черные
трусики. Марк молча наблюдает и по глазам нельзя понять, о чем он
думает, но Мира не сдается.
В руке мужа бокал с односолодовым
виски безо льда. Методично Марк постукивает указательным пальцем по
стеклу и она тушуется. Чтобы не стоять без дела, берет в руки
палетку с тенями и приступает к макияжу.
Глупая, глупая идея, Мира! Решить,
что после десяти лет брака ты можешь соблазнить собственного мужа,
просто пройдясь перед ним голышом, может только сумасшедшая.
Она завивает ресницы и вспоминает,
что не взяла с собой силиконовые накладки на грудь, купленные
специально для этого платья. Ловит в зеркале взгляд мужа, и
понимает, что пререкаться бесполезно. Закончив с макияжем, молча
надевает платье и возвращается к зеркалу.
Марк реагирует мгновенно.
Подходит и, взяв в руки шифоновые
ленты, завязывает сзади на шее пышный бант, легонько придушивая.
Мира улыбается, но момент для шутки выбран неудачный. В зеркале
видит, что лицо Марка серьезнее некуда и серые глаза не выражают
никаких чувств. Ленты касаются лопаток и она вздрагивает. Не хочет,
чтобы он почувствовал ее напряжение, но и заставить себя
пошевелиться не может.
- С годовщиной, дорогая, - Марк
берет жену в кольцо рук и целует в макушку.
