Застыв у закрытой двери, я в
последний раз оглядываюсь, опасаясь, что меня кто-то застанет.
Сердце стучит, словно сошло с ума
вместе со мной, но отступать слишком поздно.
Я знаю, что если не сделаю этого,
если сейчас не войду, больше уже не решусь. Не решусь, а медлить
нельзя, не смогу, я просто не выдержу…
Пальцы дрожат так, что мне далеко не
с первой попытки удается опустить ручку вниз и открыть эту чертову
дверь.
Делаю шаг в темную комнату, а на
самом деле падаю в глубокую пропасть.
Страшно, так страшно, но я не могу
отступить.
Тихо, чтобы никто не проснулся,
закрываю за собой дверь и, прислонившись к ней, позволяю себе
секундную передышку, чтобы хоть чуть успокоиться, чтобы я могла
хотя бы что-то внятно сказать, хоть как-то объяснить хозяину
комнаты свое внезапное вторжение ночью.
Конечно, он все поймет. Поймет и без
слов. Но бессмысленно надеяться, что он упустит такую возможность
поиздеваться надо мной лишний раз.
Пусть…
Пусть говорит что угодно, главное,
чтобы не выгнал, чтобы он согласился. И потом, то, что я хочу ему
предложить, – еще один повод унизить меня, разве не так? Поэтому он
не должен мне отказать.
Прикрыв глаза, медленно выдыхаю.
Сейчас…
Сейчас я решусь и добровольно
приближусь нему...
Но когда открываю глаза, вижу
напротив себя темный силуэт и понимаю, что он снова настиг меня
сам.
– Маленькая Алиса заблудилась в
своем зазеркалье? – слышу насмешливый голос.
Молчу, чтобы не сорваться в
ответ.
Нельзя.
И его это настораживает куда больше,
чем мое появление.
– Что ты надеялась найти в моей
комнате? – спрашивает уже без тени усмешки.
От его голоса холодно.
Так холодно, что страх
отступает.
И, сделав шаг, я прикасаюсь руками к
горячему обнаженному торсу мужчины, которого ненавижу, и
откровенному ему признаюсь:
– Тебя.
И тут же, чтобы не передумать,
поднимаюсь на носочках и прикасаюсь своими губами к его.
Он медлит.
Не отвечает и не отталкивает, и я
обнимаю его за шею, заставляя склониться, чтобы он стал чуточку
ближе ко мне, чтобы ответил, потому что я все равно никуда не
уйду.
Не уйду.
И когда его пальцы зарываются в мои
волосы, я понимаю, что выиграла, что у меня получилось.
И моим первым мужчиной станет именно
он – мой самый страшный кошмар.
Алиса. Настоящее.
– Может быть, лучше жемчуг? Более
благородно, да и к этому платью подходит. Или все же сапфиры?
Оттенят глаза, подчеркнут новый статус. Невеста – уже не просто
любовница, верно?
Пожалуй, так сильно мама не
волновалась еще ни перед одной своей свадьбой. Крутится перед
зеркалом, примеряет драгоценности, которыми ее щедро снабжает
жених, и уже часа полтора не может определиться.
– Что бы ты ни выбрала, – обнимаю ее
за плечи, – ты все равно будешь самой красивой.
Мама расцветает такой счастливой
улыбкой, как будто для нее мои слова стали откровением. Она на
самом деле красавица, и мало кто угадает, что ей почти сорок лет.
Стройная, со вкусом, мягкая, женственная, знающая себе цену. Она
прекрасно умеет себя преподнести в любом обществе, даже среди
состоятельных снобов, которыми окружен ее будущий муж.
– И смею напомнить, – добавляю я,
осторожно поправляя светлый локон, выбившийся из ее безупречной
прически, – статус невесты у тебя не только последнюю неделю,
а уже несколько лет. Ты сама не торопилась принимать предложение
Федора Ивановича.
– Конечно, – соглашается с
лучезарной улыбкой мама. – Я же должна была к нему присмотреться. А
главное – убедиться, что он готов позаботиться не только обо мне,
но и о моих дочерях.
– Мам… – выдыхаю я, но не успеваю
продолжить.
Она оборачивается, приподнимает
пальцем мой подбородок и, когда мы встречаемся взглядами,
заверяет.
