Александр
– Какого черта?!
Я в шоке отшатываюсь назад, и тут же
со стоном откидываюсь на подушки. Ощущение, будто вчера на
вечеринке мне кто-то выстрелил в висок и случайно забыл
закопать.
Зажмурившись, пытаюсь
отдышаться.
Ну, если дышу – значит, не все так
хреново. Есть шанс воскреснуть и отомстить – пригласить друзей
сегодня продолжить.
– Выпейте, Александр Юрьевич,
– раздается надо мной противное карканье.
Услышав знакомое шипение, с трудом
приподнимаюсь и беру на ощупь стакан. Спустя минуту становится
легче, и я открываю глаза. Боль прошла, но с похмелья все еще
мерещится черт-те что. В буквальном смысле – только черти и знают,
что это.
Я же в полном недоумении смотрю на
сухонькую морщинистую тетку неопределённого возраста, в переднике,
круглых очках и с пучком Фрекен Бок. Такие горничные в моем доме
водились, когда мне было года два или три. Родители еще никак
понять не могли, почему я каждое утро просыпаюсь с дикими криками.
А потом отец как-то случайно уснул в моей комнате, открыл утром
глаза… ну и…
На какое-то время горничные в нашем
доме перевелись. Теперь у меня давно собственный дом, и
горничные здесь бывают исключительно такие, с которыми не страшно
не только проснуться, но и уснуть.
Смотрю на ту, что дежурит возле моей
кровати, и лишний раз убеждаюсь, что все-таки нужен был
испытательный срок! Обычно горничные его легко проходили: мне
достаточно было посмотреть на их декольте, а им увидеть мой дом. С
этой я, похоже, все-таки просчитался.
А ведь какие были рекомендации! «Она
хорошенькая!», «Потом ты не сможешь понять, как вообще без нее
обходился!», «Она все, что тебе нужно в доме!». Мне даже ее
предъявили… и точно до того, как я поднял первую рюмку.
– Слушай… – я щелкаю пальцами,
тщетно пытаясь нащупать в памяти ее имя.
– Рита, – подсказывает она.
– Точно!
Я даже облегченно выдыхаю: сошлось!
Ну да, я же помню, что брал на работу молодую, хорошенькую, с
красивым именем и с третьим размером груди. А не эту высохшую
шкурку от мандарина с печальными ушками спаниеля.
Все-таки вчера перепил.
Нужно еще отлежаться.
А пока… исключительно для
перестраховки.
– Слушай, Рита, найди линзы и введи
себе за правило делать макияж до моего пробуждения. Тогда есть
шанс, что сработаемся.
– Хорошо, – раздается надменное
карканье. – Но в таком случае я жду от вас ответного жеста.
Перестаньте по утрам материться.
Дверь закрывается.
С хлопком.
Ну все, теперь уже не усну, пока не
выясню, что это только что было. Спихнув себя с кровати, иду в
ванную. Мимо зеркала прохожу с опаской: мало ли, вдруг там
изменения еще похлеще, чем с Ритой? Облегченно выдыхаю, когда узнаю
себя в отражении.
Пока принимаю душ, пока одеваюсь…
Спускаюсь в столовую минут через десять. Как по мне, я дал Рите
приличную фору, чтобы снова вернуться в красавицу.
Она стоит спиной, накрывает на стол.
Платье унылое, похоже на униформу. Надо будет ей намекнуть, что я
люблю наблюдать, когда покороче.
– Доброе утро! – говорю вежливо.
Первый день девушка, нехорошо ее
сразу пугать. Пусть начала привыкнет, расслабится…
– Доброе утро.
Пока я пытаюсь отойти от ее
скрипучего голоса, она оборачивается, и у меня случается второй шок
за утро.
Лучше бы и правда пуля в висок.
Очков нет. Наверное, вставила линзы.
А вот все остальное, включая возраст, пучок и ушки спаниеля,
осталось. Плюс добавилась помада морковного цвета и синие тени.
– Вы кто?
– Рита. Вчера вы приняли меня на
работу.
Она вручает мне какие-то бумаги.
Листаю их: так, контракт на трудоустройство… так-так… моя подпись…
а выше…
– Какого черта?!
От суммы в контакте в голове
включается «колесико», которое послушно отматывает в памяти сутки
назад. Так… вчера был мой день рождения… собрались друзья… Один
привел красивую девушку, сказал, что это моя новая горничная,
которая готова подписать со мной контракт хоть сейчас на целых
полгода! Я еще под горячую руку уволил свою: еще бы, такая
замена!
