– Вот и хорошо.
Эти слова Первин Мистри произнесла вслух, раскладывая подписанные контракты по конвертам. Поднесла свечу к палочке сургуча, дождалась, пока на заднюю сторону каждого конверта упадет по алой капле. Последний штрих – придавить сургуч медным штемпелем с надписью: АДВОКАТСКАЯ КОНТОРА МИСТРИ.
Хвалить себя вообще-то негоже, но на этот контракт об аренде недвижимости она потратила четыре месяца. Двое клиентов до бесконечности обменивались списками условий – каждый считал делом чести выдвигать всё новые требования.
При этом на деле арендатор и арендодатель нуждались друг в друге. Клиент адвокатской конторы Мистри мистер Шах искал жильца в свое бунгало на холме Кумбалла. Мистер Ахмад, клерк одной из пароходных компаний, был квалифицированным съемщиком. Первин составила соглашение, основываясь на уже имевшихся у нее образцах контрактов на сдачу внаем недвижимости того же самого владельца. И тут ее клиент внезапно потребовал внести ограничение на разделывание мяса. Мистер Ахмад его вычеркнул и написал крупными буквами, что жена его имеет право готовить все, что ей заблагорассудится. А еще он желал, чтобы мистер Шах выкорчевал полузасохшее манговое дерево в саду и посадил новое.
На самом деле найти в Бомбее достойное жилье, особенно частный дом, было не так-то просто. В город стекались жители всей Британской Индии и независимых княжеств – в поисках хорошо оплачиваемой работы. Бунгало конца XIX века разваливались от старости, среднему классу приходилось довольствоваться квартирами. Кстати, почти в каждом многоквартирном доме, вне зависимости от района города, селились люди, которых объединяли религия, место происхождения и язык.
Первин подозревала, что именно религиозные предрассудки и взыграли в ее клиенте-парсе[1], а потенциального съемщика-мусульманина заставили вести себя вызывающе. Она отправила обеим сторонам любезные письма с напоминанием, что на следующий год вырастут муниципальные налоги, так что им обоим, пожалуй, следует приостановить все дела с недвижимостью, пока не выяснится новая стоимость жилья.
Перспектива оказаться с пустым домом на руках перед самым приходом налоговых счетов вынудила мистера Шаха снять условие касательно мяса. Мистер Ахмад поблагодарил его и отказался от требования посадить новое дерево, но одновременно он попросил разрешения по собственному разумению вносить изменения в планировку сада. Первин заверила мистера Шаха в том, что любой арендатор, который вкладывает собственные деньги в сад, только способствует повышению стоимости жилья и репутации его владельца.
И вот контракты подписаны, запечатаны, готовы к отправке.
Первин взяла оба конверта и отправилась на поиски Мустафы. Седовласый гигант – охранник, дворецкий и портье их адвокатской конторы – уже поднимался на второй этаж. Он взял у Первин документы и сообщил:
– К вам молодая дама.
– Лили? – Первин ожидала доставку печенья и торта из кафе Яздани.
– Нет. Ее зовут мисс Каттингмастер. – Выговаривая это имя, Мустафа выразительно пошевелил своими длинными жесткими усами.
– Очень необычная фамилия. Полагаю, мусульманская или парсийская, – задумалась Первин.
Мустафа кивнул:
– Вы правы, да и лицо у нее иранского типа. Она сказала, что к вам ее отправила мисс Хобсон-Джонс.
В Первин проснулось любопытство. Элис Хобсон-Джонс, ее лучшая подруга, преподавала математику в колледже Вудберн. Может, мисс Каттингмастер ее студентка.
