…Заслышав бешеный конский галоп, Селена облегченно вздохнула, и осенила себя крестным знамением. Проворно вытащив из – под кровати крепкую веревку, она прицепила ее к крюку, и перекинула из окна наружу. Через пару секунд веревка натянулась, словно по ней кто – то карабкался, а спустя минуту в оконном проеме показалась знакомая чумазая рожица, перепачканная болотной тиной.
– Привет, а вот и я! – Аманда проворно перелезла из окна в комнату, и втащила за собой веревку, – отец ничего не заметил?
– Я сказала ему, что ты спишь, – вздохнула Селена, – Аманда, может, хватит уже? Салли говорит, ты ведешь себя как…
– Мне плевать, что говорит Салли, – презрительно фыркнула Аманда, пройдя вперед, – она все пытается учить меня манерам? А кому нужны эти манеры?
– А твой жеребец? Ты оставила его под окном? – Селена всплеснула руками и бросилась к окну.
– Успокойся, конюх его заберет, я его предупредила, к тому же ты знаешь, что Ратабар сам возвращается в конюшню!
– Ума не приложу, как тебе удалось приручить эту лошадь? – пожала плечами Селена, – меня до сих пор удивляет это!
– Заткнись! – Аманда резко обернулась и вытянула вперед руку, – ни слова больше! Как мне это удалось, тебя не касается!
– Ты пойдешь в трапезную? – со вздохом спросила Селена, – сегодня приедет барон Дерби, ты не забыла?
– А я должна это помнить? – глаза Аманды стали злыми, – мне больше нечем забить свою голову, только мыслями о бароне Дерби? Тебе стоит укоротить язык, чтобы ты не напоминала мне о нем постоянно!
Вместо ответа Селена только вздохнула. Грубость и подобное обращение со стороны когда – то доброй и ласковой Аманды она уже привыкла терпеть, к тому же прежней Аманды она не помнила уже давно, с того самого времени, как в лесу трагически погиб барон Дженсен.
Прошел уже год со дня страшной трагедии, а казалось, что все случилось лишь вчера. После случившегося лекарю понадобилось почти два месяца, чтобы вернуть к жизни Аманду, но ее, прежней, уже не было. Душа Аманды словно умерла тогда в лесу вместе с Сирилом, оставив на память о трагедии седую прядь на виске девушки, которая теперь серебрилась в ее черных волосах. Еще почти полгода девушка не разговаривала, ни единого слова не вылетало из ее плотно сжатых губ, она только смотрела в пустоту, а в глазах ее навеки застыла невыносимая боль. И лишь спустя столь долгий срок к девушке начала возвращаться жизнь, но Аманда стала совсем другой.
Для начала она наотрез отказалась учиться быть настоящей леди, манеры и уроки Салли уже были ей не нужны. Вместо этого девушка уговорила управляющего своего погибшего жениха отдать ей его жеребца, и следующие три месяца все в замке молились, чтобы баронесса не свернула себе шею в попытке объездить скакуна. То ли упрямства Аманде было не занимать, то ли жеребцу надоело бессмысленное сопротивление, но в один прекрасный день гордая Аманда выехала из конюшни верхом на Ратабаре, и галопом проскакала по двору, а потом остановила жеребца перед сидевшим на скамейке старым бароном.
– Я сделала это, отец, Ратабар теперь мой! – сказала девушка, и надвинула на глаза шляпку с пером.
Старик в ответ лишь покачал головой, его глаза, которые слезились на солнце, приняли ласковое выражение.
– Даже не знаю, стоит ли мне радоваться этому, дочь моя, – проговорил он, – я счастлив, что вам удалось приручить этого скакуна, по правде сказать, я думал, что это безнадежно, и еще больше я рад тому, что мне теперь не придется волноваться за вас! Не желаете ли похвастаться своей победой перед бароном Дерби?
Глаза Аманды метнули черное пламя, и она злобно прищурилась.
