Сергей проснулся рано утром. Он сразу понял, что не выспался, – глаза резало от тусклого утреннего света, проникавшего сквозь шторы. Он потянулся за телефоном, но рука наткнулась на одеяло, которое, как оказалось, он сбросил на пол. Секунду он лежал, прислушиваясь к тишине. Было странное ощущение, как будто его душа еще не догнала тело, как будто часть его все еще витала где-то в другом месте, возможно, там, где он только что был во сне. Он посмотрел в окно: за стеклом серел пасмурный московский день. Капли воды скатывались по стеклу, оставляя мутные следы. Где-то вдалеке скулило такси или мусоровоз. Было ощущение полной обыденности, но внутри у Сергея все было иначе. В нем будто дрожала натянутая струна. Он собирался принять душ, приготовить завтрак, надеть свой костюм и пойти на работу.
В общем, утро начиналось как обычно. Его планы нарушил телефонный звонок.
– Простите, не знаю, как сказать… Ваша мать скончалась сегодня ночью, – прозвучало в трубке мобильного телефона.
Что говорили дальше, Сергей не слышал. Он ощутил, как куда-то вниз провалились его внутренности, ноги стали ватными, а крик, рожденный в горле, превратился в ком, который Сергей никак не мог из себя вытолкнуть. Дрожь сотрясала его тело. Казалось, он забыл, как дышать, и сейчас потеряет сознание от нехватки кислорода. Вдруг пришла боль, и из глаз брызнули слезы:
– Мама, мама, мамочка…
И тут Сергей очутился в своей кровати – той самой, с которой только что встал, прежде чем взять телефон. Он лежал, прижимая к себе подушку. По щекам его катились слезы. Мгновение он не мог понять, где он и почему плачет. Затем он вспомнил: «Мама!» Волна адреналина прокатилась по его позвоночнику от поясницы до лопаток, сердце бешено забилось. Затем пришло осознание: это был сон.
«Приснится же такое!» – выдохнул он, садясь на край кровати. Сердце все еще стучало в ушах. Сон был уж слишком реальным, чтобы назвать его обычным. Сергей никак не мог избавиться от желания позвонить домой родителям, чтобы окончательно успокоиться, но понимал, что в пять утра это будет неуместно.
Он сел на кухне, обхватив теплую кружку с крепким черным чаем, и вглядывался в мокрое окно, где отражался он сам, – уставший, небритый, с глазами, в которых плескались остатки сна. Ностальгические чувства охватили его. Пока он на автомате занимался своими обычными утренними делами – поставил вариться овсянку, включил радио, механически чистил зубы, – он вспоминал свой родной дом в далекой деревушке. Мамин голос, зовущий на завтрак. Хруст снега под ногами по дороге в школу. Тот особый свет зимнего утра, когда все вокруг кажется одновременно и реальным, и сказочным. Это было счастливое время. Но воспоминания Сергея имели горьковатый привкус, как и его чай. Наверное, потому, что они заставляли ощутить неумолимый ход времени, неизбежность утраты близких людей и собственной смерти. Сергей постарался прогнать грустные мысли – он верил, что мысли материальны. Он часто ловил себя на том, что боится думать о плохом, словно даже случайное воображение беды может ее вызвать. За этими мыслями пролетел его завтрак. Словно воронка времени открылась и выкинула его в будущее. Он с некоторым удивлением взглянул на часы: уже пять минут, как надо было выезжать на работу.
Он быстро собрался, схватил портфель и выскочил в подъезд, где его окутал запах мокрой плитки, пыльной проводки и утренней суеты. На лестничной клетке ему встретилась пожилая соседка с авоськой, которая приветливо кивнула:
