На Краю Мира, в той его части, что
открыта лишь крылатым, стоит без движения Древо Смерти. Вот уже
пять тысячелетий избранные не видели цветов на могучих ветвях
древнего исполина. Но стоит окропить растрескавшуюся землю кровью
детей леса, как произойдёт чудо – тот, кому предназначено забирать
жизнь, дарует её. Прекрасный чёрный цветок созреет на сухих ветвях.
И в тот момент, когда раскрывшиеся лепестки узрят предрассветное
солнце, Вечность содрогнётся, и Путь Тьмы откроется вновь.
На тёмной туго натянутой ткани скользили силуэты прекрасных
эльфов, проносились длинногривые единороги, проплывали пузатые
ладьи, сходились в героических сражениях люди, воскресали герои
прошлого и прославлялись правители настоящего. А вслед за
причудливыми творениями магии иллюзий бежала, боясь опоздать,
музыка.
Пальцы летали по чёрно-белым клавишам, то ускоряя, то замедляя
темп. Оглушительно звонкие ноты обрывались на вершине и замолкали,
заставляя зрителей замирать и вздрагивать. Мажор, минор, репризы,
секции, коды – каждое прикосновение к инструменту рождает новые
эмоции.
Представление в Театре Иллюзий шло полным ходом. И мне в нём
отводилась почётная роль тапёра.
Кто бы мог подумать, что нудные занятия в музыкальной школе
всё-таки пригодятся. И что самое забавное, в совершенно чужом и
незнакомом мире.
Музыка внезапно оборвалась. Хотя ей этого и не полагалось.
Пальцы замерли, и я растерянно уставилась на пустые полосы нотного
стана. Там и раньше нот не было, но до этого момента это совершенно
не мешало, а сейчас сбилась на ровном месте. Да ещё в самый
ответственный момент – король эльфов Эллаирин шёл признаваться в
любви принцессе орков Гуниен.
Я поймала недовольный взгляд главного постановщика, стоявшего за
занавесом, тряхнула головой, пытаясь собраться, и продолжила
играть.
Но не прошло и половины минуты, как повторилось то же самое.
Так, Дашка, соберись, а то вылетишь из приличного заведения и
будешь жить на одну стипендию.
Но сегодня явно был не мой день. До конца представления
оставалось ещё полчаса, а поймать ритм событий никак не получалось.
Музыка совершенно не соответствовала тому, что происходило на
сцене.
Я глубоко вдохнула, пытаясь расслабиться, и мельком глянула в
забитый до отказа зал - самый знаменитый театр столицы пользовался
бешеной популярностью у публики, но толком ничего разглядеть не
смогла. Между зрительскими креслами царил таинственный полумрак.
Вздохнув, вернулась к пустым листам. Однако наваждение не
проходило. Снова посмотрела на зрителей, теперь используя
заклинание, позволяющее видеть в темноте.
Что-то было не так. И это что-то пялилось на меня из темноты
недобро прищуренными жёлтыми глазами, в которых было столько ярости
и гнева, что захотелось немедленно провалиться сквозь сцену вместе
с роялем.
Глаза, к счастью (а может, и к несчастью), существовали не сами
по себе. К ним в комплекте шёл пепельноволосый парень со скуластым
лицом, резко очерченными тёмными бровями, омерзительно ровным носом
и немного узкой челюстью, которая так и напрашивалась на хорошую
оплеуху. Сидело это девичье счастье в ложе для высоких гостей, в
окружении размалёванных светских львиц и вооружённых до зубов
охранников-орков.
И что этому хмырю высокородному не нравится? Музыка? Так дверь
открыта, никто не держит. Чего так пялиться то? Ну ладно, сейчас мы
исправим ситуацию.
Я сидела в углу сцены, в очень тёмном углу, так что обычно
зрители даже не замечали моего существования. И сейчас это было на
руку. Быстрыми движениями я стянула окружающий мрак и сплела из
него нечто вроде зонтика, который надёжно укрыл от чужого недоброго
взгляда.
Стоило заклинанию заработать, как всё вернулось в прежнее русло.
Пальцы заскользили по клавишам, ритмичная музыка разлилась по залу,
а режиссёр прекратил строить мне страшные рожи. Уф, кажется, работа
спасена.
