Сегодняшний день ничем не отличался
от предыдущего – летнее палящее солнце, утратив свою силу, медленно
садилось за горизонт, освещая красными лучами многовековые зелёные
дубы нашего сада. Я сидела в беседке, наблюдая за белкой, которая
пыталась забраться в дупло с жёлудем в зубах, и, надо сказать, что
дела у неё шли лучше моих.
Сегодня должны объявить о моей
помолвке с сыном друзей моего отца, поэтому, когда увидела
служанку, идущую ко мне через сад, я была готова. Нет, я не хотела
этой помолвки, да и никакой другой тоже. Отец не желал слушать мои
доводы о том, что мне восемнадцать, что я только поступила в
академию и за время учёбы может много чего произойти, шутка ли –
впереди еще четыре года учёбы, предварительная и итоговая практики.
Когда я поступала в академию, всё виделось немного иначе: я думала,
мой воздушный дар достаточно силён, чтобы учиться с основной боевой
группой, но оказалось, что его хватает для факультета
артефакторики. А мой будущий жених учится как раз на факультете
боевиков. Боевики – это буквально отдельная каста, они находятся
под контролем императора, у них самая интересная практика – на
втором и четвёртом курсах они отправляются на границу с тёмными
землями, в общем элита нашей академии. Перед глазами мелькнул
знакомый интерьер и дверь, в которую я чуть не влетела, я
осмотрелась по сторонам – оказывается я так погрузилась в печальные
раздумья, что не заметила, как мы пришли.
Отец решил придать помпезности столь
важному событию в моей жизни – все собрались в большой гостиной. Я
её не любила – большая комната с обитыми бордовым бархатом стенами,
массивной мебелью из красного дерева и вычурными канделябрами. От
помещения так и веяло стариной и нафталином. Наверняка такой
интерьер был в моде ещё при жизни моей прабабки, а это было лет сто
назад.
Я поздоровалась с присутствующими, а
их было немало: мой отец, мачеха, моя сводная сестра, ну и, конечно
же, представители моего будущего супруга, как, собственно, и он
сам. Мельком глянув на причитающегося мне жениха, я села на край
кресла, не забыв предварительно расправить подол платья, и сложила
руки на колени – всё как учила мачеха, по правилам этикета. Ничего
особенного в его внешности не было – русые короткие волосы, карие
глаза, нос как нос – обычный, ну и рот, куда ж без него, в общем,
жених мне уготован среднестатистический, даром что любимец половины
женской части академии.
– Мари, сегодня очень важный день. Я
надеюсь, ты понимаешь это, – отец подошел ближе, скользя по мне
оценивающим взглядом. А что – одета вполне прилично, платье сшито
на заказ из модной нынче атласной ткани цвета морской волны, что
удивительно мне шел, освежая лицо и оттеняя темные волосы. С
прической помогла служанка: она сделала мне высокую прическу,
открывающую шею, и украсила жемчужными заколками. Так что я
выглядела красиво и модно. Это, опять же, на мой взгляд, а что там
у отца в голове, я не знала, да и думать не хотела.
– Да, отец, – я послушно
кивнула.
Быстрее бы вернуться в академию, там
можно забыть про эти условности – да, папа, хорошо, папа, как
скажете, матушка. Не могу сказать, что я была послушным ребенком,
но были вещи, в которых моё мнение не учитывалось. И, как ни
странно, моя помолвка была именно такой – да, я знала, что
когда-нибудь выйду замуж, да, я знала, что супруга, скорее всего,
мне выберет отец исходя из текущей политической обстановки и выгоды
для семьи, но оказалось, что готова я к этому не была. С отцом
моего жениха, Фридрихом, отец был знаком со времен учебы в
академии, насколько я знаю, там они сдружились и после службы на
границе решили открыть общее дело – займы населению. Работали они
как партнеры все это время, и доли у них были одинаковые. Но не так
давно скончалась дальняя тетушка Фридриха и оставила ему неплохое
наследство, которое он хотел потратить на общий с отцом бизнес.
Тут-то и сыграло злую шутку их деление в бизнесе пополам – если
один вносит определенную сумму, то второму надо внести ровно
столько же, иначе он лишается части своей доли. И как тут быть?
Отец вовремя вспомнил, что моя родная мама оставила мне немаленькое
приданое, которым я смогу распоряжаться после двадцати одного года.
План был прост– – раз мне причитается довольно-таки большая сумма,
то почему бы не выдать меня с этой суммой замуж за сына друга? По
нашим законам муж распоряжается деньгами жены в полном объеме, если
она не укажет у нотариуса, что часть этих средств принадлежит
детям. Вот и получается, сама я смогу их тратить только после
двадцати одного года, а муж сразу после свадьбы. Вот так решил меня
продать мой отец – как долгосрочное вложение в их с другом бизнес,
и оспорить это, к сожалению, я не могла.
