ЧЕРНОВИК
В маленьком храме было тепло и пусто. Толстые свечи плакали
воском, а в воздухе стоял стойкий аромат ладана и благовоний, от
которых голова болела еще сильнее. Грудь давили тоска и отчаяние, а
каждый вдох отзывался острой болью где-то в самой глубине
сердца.
Монотонный голос священнослужителя, обычно навевавший на меня
скуку во время воскресных месс, сегодня резал больнее ножа, и я
слышала каждое его слово, наполнявшее сердце отчаянием и какой-то
безысходностью. Из-под тонкой паутины вуали мне было видно острое
длинное лицо и тонкие руки, державшие молитвенную книгу и эти
глаза: быстрые, пугливые, словно церковник боялся и торопился как
можно скорее закончить обряд, но не смел сделать этого из-за
мужчины, стоящего рядом со мной.
Не выдержав, немного повернула голову и увидела прямой профиль и
черные волосы, перевязанные на столичный манер тонкой шелковой
лентой. Мужчина был одет в темный костюм и белоснежную рубашку,
подчеркивавшую смуглое, загорелое лицо, совсем не похожее на лицо
аристократа. Вот только взгляд зацепился за шрам, уродовавший часть
лба и щеку мужчины, спускавшийся почти до подбородка, волевого,
упрямого, как и его обладатель. Спустился и замер, словно я была не
в силах его отвести.
Почувствовав мой взор, мужчина повернул голову, и я поспешно
отвернулась, не желая встречаться с ним глазами. По телу пробежала
дрожь, а колени подогнулись, отчего я едва не упала, покачнувшись,
но была вовремя подхвачена сильной рукой своего жениха.
- Вам дурно? – спросил он и холодный голос Рейна Риверса на миг
перекрыл речь священнослужителя. Последний тут же замолчал и
вопросительно посмотрел на темного мага, молчаливо вопрошая, можно
ли продолжать церемонию.
- Нет, - ответила я Риверсу и солгала после чего заставила себя
встать ровно, сжав несчастный букет белых роз с таким отчаянием,
что едва не сломала толстые стебли, увенчанные зелеными листьями и
бусинами речного жемчуга, украшавшими букет.
- Продолжайте и побыстрее, - равнодушно отвернувшись от меня
велел церковнику мой будущий супруг.
Священнослужитель принялся читать быстрее, а минуту спустя
закрыл книгу и взмахом руки велел мальчишке-послушнику в серебряном
облачении нести кольца. Увидев золотые ободки, сверкнувшие в свете
свечей, я задержала дыхание, молясь всем богам о спасительной
смерти, мечтая упасть замертво перед алтарем, лишь бы не позволить
Риверсу надеть на себя проклятое кольцо.
Но боги остались глухи и слепы к мольбам. Под фразу, завершавшую
обряд, Рейн Риверс взял кольцо, предназначавшееся мне, и
повернувшись, знаком велел протянуть к нему руку.
Пальцы дрожали, оказавшись во власти жениха. С замиранием сердца
я смотрела, как он надевает на безымянный палец моей левой руки
обручальное кольцо, при этом торжественно обещая хранить мне
верность, любить меня, пока смерть не разлучит нас и далее все по
списку. Все то, чего он выполнять, конечно же, не станет.
Кольцо село идеально, захватив в плен мой палец. И пришла моя
очередь надеть символ бракосочетания на палец мужчины, стоявшего
рядом.
Рука дрогнула. Я едва не уронила кольцо и тут же подняла взгляд,
встретив ответный и очень недовольный, принадлежавший лорду
Риверсу.
- Ну же, - почти потребовал он, протягивая мне руку.
О, как я хотела закричать на него! Швырнуть это кольцо ему в
лицо и подхватив юбки убежать прочь из храма, от этой свадьбы, от
этого ужасного человека и от горстки родни, которые меня попросту
продали, избавились, как от ненужной вещи.
На несколько секунд в храме воцарилась глубокая тишина. Смолк
орган, стихли возмущенные шепотки и остался только треск пламени
свечей и взгляд Риверса, недовольный, с опасным прищуром.
