За окном экипажа опускались сумерки. Густые, с прожилками
горящего умирающего заката, они наполняли воздух щемящей тишиной,
которую разбивал стук копыт по мощеной дороге.
Я сидела у окна, любуясь засыпающим днем, почти мечтая, чтобы
его остаток, вместе с праздником и балом, остался позади, где-то в
прошлом, а я оказалась дома в своей спальне, желательно у камина с
книгой в руках.
Мечты. Увы, они так и остаются мечтами. А мне придется перенести
еще один визит, еще один бал и выдержать с достоинством взгляды,
косые, недовольные, колющие в спину. И перешептывания о том, что
старшая дочь лорда Роттенгейна, дурнушка и что семья никак не может
выдать ее замуж.
Вздохнув, прогнала неприятные мысли, сосредоточившись на дороге
и мелькавших мимо деревьях.
Уверена, до места назначения мы доберемся затемно. Слишком уж
быстро сгущается мрак. Вот уже небо стало пепельно-серым, словно
художник смыл остатки ярких красок, решив переписать картину заново
в мрачных тонах.
Позади остался город с его яркими улочками, а впереди, в
просвете меж высоких кипарисов, высаженных вдоль дороги на манер
живой высокой изгороди, изредка пробивался свет приближающихся
огней.
Там впереди был Астер-холл: массивный огромный особняк. Родовое
гнездо не одного поколения герцогов Астер.
- Я вся в предвкушении, - нарушила молчание Алиса, моя младшая
сестра. – Говорят, что сын герцога Астера, лорд Кэшем, невероятный
красавец…
- И повеса, - проговорила я тихо, разбавляя воодушевленную
радость сестры той истиной, о которой судачил весь город.
Алиса даже губы надула от обиды. Впрочем, надувать губы она
умела отменно и с того раненого возраста, когда дети лишь начинают
осознавать сами себя и силу подобных капризов на любящих
родителей.
- Вот тебе надо обязательно все испортить, да, Рори? – спросила
она резко.
- Девочки, не надо ссориться! – Матушка взяла меня за руку,
затем взяла руку Алисы и добавила: - Вам надо помнить о том, что
уже скоро сезон подходит к концу. Будьте предельно обаятельны и
внимательны. Сегодня у Астеров соберется весь высший свет. Аврора,
- взор матушки обратился ко мне, - ты помнишь, что должна
делать?
Еще бы я не помнила. Весь день, предшествовавший этой поездке, и
сестра, и матушка, пытались научить меня, как правильно обходиться
с джентльменами, чтобы понравиться им. Наука мне, увы, оказавшаяся
неподвластной. И все же обе старались как могли.
- Я помню, мама, - проговорила еле слышно.
Леди Роттенгейн довольно улыбнулась.
- Я чувствую, - прошептала она, покосившись на лорда
Роттенгейна, нашего папеньку, хранившего молчание, - чувствую, что
сегодня тебе, Аврора, повезет! Знаешь, мне ночью приснился сон, и я
видела тебя рядом с мужчиной в паре. Понимаешь, что это значит,
милая? Ах, как жаль, что я не разглядела его лицо!
- Что это всего лишь сон, - отозвалась я и высвободила руку.
- Ну не скажи, - качнула головой матушка и села прямо. – С
некоторых пор я начала верить в то, что сны бывают вещими.
Мы с Алисой переглянулись, а отец только вздохнул. Он не спешил
вмешиваться в дамский разговор и старался держаться особняком,
игнорируя то, что ему было неинтересно.
- Да, Рори, ты уж постарайся. Должны же деньги отца привлечь
хотя бы одного приличного джентльмена, - сказала Алиса и
улыбнулась.
Маленькая негодница. Она всегда находила способ меня задеть,
наивно считая, что от ее слов есть хоть какой-то эффект.
- Потому что, если ты, наконец-то выйдешь замуж, то и я успею
стать леди Девайс в этом году, понимаешь? – уточнила сестра,
намекая на свою затянувшуюся помолвку, о которой не спешили
сообщать в обществе.
Конечно, я ее понимала. Глупый закон нашей семьи, по которому
младшая дочь не могла выйти замуж раньше, чем это сделает старшая,
давно тяготил Алису. Ведь, в отличие от меня, она была красавицей.
Белокурая, с большими голубыми глазами и личиком в форме сердечка,
изящная, тоненькая, веселая и жизнерадостная, она привлекла женихов
еще в первый сезон моего выхода в свет. А я, темноволосая, смуглая,
похожая на отца, с его карими глазами и высоким ростом, да еще и не
обладавшая изящностью черт лица, была посредственной дурнушкой. И
если к Алисе начали свататься едва ли не на следующий день, после
первого бала, то мне было суждено проводить время в одиночестве,
несмотря на попытки матушки снова и снова представить меня
свету.
