Пролог.
"Это знак, чтоб ты оставил дом мой, птица или
дьявол! -
Я, вскочив, воскликнул:
- С бурей уносись в ночной
простор,
Не оставив здесь, однако, черного пера, как
знака
Лжи, что ты принес из мрака!
С бюста траурный убор
Скинь и клюв твой вынь из
сердца!
Прочь лети в ночной простор!
Каркнул Ворон: "Nevermore!"
Эдгар Алан По, «Ворон». Перевод
М.Зенкевича.
Аралийский континент. Земли Большого
Круга.
Солнечный диск постепенно клонился к закату, падая в нависающий
на западе грозовой фронт и окрашивая листву вековых исполинов
долины Ове-Шау в темно-багровые цвета. На вершине старого, как сама
эта земля, дуба, слегка нахохлившись, чтобы сохранить тепло под
порывами ветра, сидел крупный ворон, крепко цепляясь лапами в
морщинистую кору мощной ветви. И хотя бродяга ветер, налетевший
откуда-то с гор, все равно пробирал до костей, птица точно знала –
непогода скоро закончится. А стало быть, еще до темноты вполне
можно успеть расправить крылья и отправиться в сторону
нагромождений мертвого камня, что люди именовали городом.
Города довольно большого, если сравнивать с теми, что ворону,
разменявшему уже одним богам известно какой по счету цикл,
случалось увидеть. И пускай обиталище двуногих немного пугало, тая
в себе немало опасностей, но при этом было столь богатого на
разнообразную пищу, которой у человечков всегда с избытком.
Настолько, что они ее мало ценили и частенько выбрасывали лакомые
кусочки, на радость вечно голодным пернатым.
Люди вообще странные. Нет, ворону нравилось соседствовать с
этими созданиями, как и то, что там, южнее, простирались
возделанные их руками поля, изобилующие к осени зерном. А ещё там
водились места, где эти лишенные перьев людишки кормили своих тупых
птиц и животных, которые, похоже, и не подозревали, что отожравшись
на дармовщинку вскоре сами станут едой. Ну, да ему-то что с того?
Только ещё одно местечко, где можно неплохо поживиться.
Эх, если бы не местные кошки и мерзкие мальчишки с рогатками, то
и покидать даже ненадолго такие благодати не стал бы. Но ворон был
давно не молод и весьма осторожен. Да и весна же! Пора и о гнезде
подумать, старое-то совсем развалилось за эту зиму...
Бушевавший все последние сутки ветер, так внезапно прилетевший с
гор, и вправду немного ослаб, но с последними порывами принес
горький запах гари. А ведь пожара любая тварь боится на самом
глубинном уровне. Птица встрепенулась, повертела головой, громко
каркнула, с опаской отыскивая источник возможной угрозы.
И он нашелся без труда: там вдалеке, где заканчивалась кромка
леса, и начинался спуск к низине с человеческим жильем, вверх
поднимались клубы черного дыма. Зловещего, не похожего на вполне
мирный дым от печных труб или костров. Ворон остро почуял
опасность, и все птичьи инстинкты призвали его лететь прочь от
беды, что могла докатиться и до леса.
Вот только не успел.
Внезапный всплеск истинной силы,
буквально заставил существо расплющиться по ветви, растопырив
крылья, чтобы не рухнуть вниз, дезориентируя и ослепляя от мощи
проявившейся совсем близко, и случайно задевшей чувствительную по
своей природе к магии птицу. Когда зрение вернулось, ворон увидел
прямо в выступающих корнях своего дерева остаточный след быстро
исчезающей воронки, в центре которой проявилась человеческая особь.
Стройная фигурка с растрепанными светлыми волосами, крепко
обнимающая сама себя за плечи верхними конечностями, словно этот
жест мог защитить от чего-то.
И силой от вторгшейся в эту
малодоступную часть леса человечки буквально разило – как
собственной, так и чужой. Это ворон понял сразу, когда девушка
подняла голову, оглядываясь.
И вот знал же, что надо рвать крылья подальше, но проклятущее
любопытство взяло верх – не каждый день удается почуять такую мощь!
Вкусную, манящую...
