Телефон звонил долго и упорно.
Звонок был с городского номера, а значит что-то важное. Или неприятное. Павел Платов медлил, слушая, как ритмично вибрирует аппарат. За окном, от ветра хлопала пластиковая обшивка балкона, в кухне тикали дешёвые китайские часы. Всё раздражало. Всё мешало делать выбор.
Павел поднял трубку.
– Слушаю.
– Павел Андреевич, вечер добрый. Это Смирнов.
Платов закрыл глаза.
– Здравствуйте, Игорь Иванович.
– К тебе есть срочное дело.– Смирнов перешел сразу к делу.– Заполярье. Хребет, между двумя сейсмическими разломами. Строительство новой трассы, трубопровода и ЛЭП через тундру, подрядчики требуют повторные замеры, сверху давят. Вылет через восемь дней. Команду формируем. Ты старший.
– Игорь Иванович… У меня не самое лучшее время. Дома…
– Павел, ты нам нужен. Твой опыт, чуйка. Там не справится никто, кроме тебя. Маршрут сложный, карты старые, да и спутниковая съёмка неполная. Мы два года туда никого не посылали, сейчас нужно пройти, всё проверить.
Павел нахмурился.
– Ты единственный, кто может разобраться на месте. Бумаги оформим завтра, но по сути приказ.
Павел молчал.
– Ты же знаешь, как у нас. Без вариантов, – добавил Смирнов тише. – Соберись. Это работа.
В трубке послышались короткие гудки. Он даже не успел возразить и, честно говоря, не знал, хотел ли. Нет, он не боялся холода, тумана или одиночества в тайге, он боялся возвращаться туда, где его никто уже не ждал.
Павел сидел на кухне. Двухкомнатная уютная квартира на седьмом этаже панельного дома. Кухня была просторной для квартиры такого размера. Светлая мебель, ровные фасады без ручек, выдвижные ящики, которые плавно открывались от лёгкого нажатия. Стены в мягком сером оттенке, фартук из бежевой глянцевой плитки с тонкой затиркой. На подоконнике ютились два аккуратных керамических горшка: в одном цвели нежные фиалки, во втором стебель герани с ярко-алыми цветами, чуть наклонившийся к свету. В углу стеклянная банка с крупнолистовым чаем, а рядом кофемашина, которую они купили на первую годовщину.
У окна стоял большой белый холодильник с морозильной камерой внизу, она хотела именно такой. И единственный магнит из их поездки на море, сразу после свадьбы. Прошло уже тринадцать лет.
Павел откинулся на спинку и прикрыл глаза. Один магнит. Один отпуск за тринадцать лет. А теперь и этот магнит казался из другой жизни.
Он правда старался, но черт возьми, ничего не получалось и кажется уже было не склеить, то, что разбилось на мелкие осколки.
Из спальни доносился тихий шум, Марина включила телевизор. Они уже несколько месяцев жили как соседи, без ссор, но и без тепла. Даже слова, которыми они обменивались, напоминали короткие фразы на лестничной площадке. Молчание стало чем-то привычным.
Павел потёр лицо ладонями. Сказать ей, значит ускорить неизбежное, он знал, что она ждёт повода. Повода, чтобы наконец хлопнуть дверью, собрать вещи. И теперь он ей его даст.
Он встал, пошёл к холодильнику, открыл бутылку минеральной воды и сделал глоток. Посмотрел на закрытую дверь в спальню, за матовым стеклом угадывался ее силуэт, такая близкая и такая далёкая.
Экран телефона внезапно вспыхнул, пришло сообщение от диспетчера: «Бронь. Павел П. – Арктика. Восточный Хребет.»
Он задержал взгляд и перечитал ещё раз, но бронь не исчезала. Всё уже решено.
Марина сидела на диване, поджав под себя ноги. На ней был мягкий серый халат, каштановые волосы собраны в небрежный пучок. Телевизор в спальне замолчал, она выключила его, когда услышала, как Павел открывает дверь. Он заглянул в комнату, постоял в дверях.
– Ты не спишь? – спросил он.
Она не обернулась.
– А ты звонил маме? Там с лекарствами что-то…
– Нет. Но завтра позвоню.
