– Ваше Сиятельство, прибыл гонец от вашего батюшки, Его
Светлости герцога Бетенгтона, - после глубокого поклона
торжественно доложил дворецкий Уильям. Совершенно седой слуга так
сильно волновался, словно за его плечами не было долгих лет службы
и подаренного ею опыта, даже голос его предательски дрожал.
– Уильям, что с тобой? И, право, не стоит в твои-то годы так
сильно гнуть спину, – пожурил его господин.
В свои двадцать лет, Френсис Гай Гейсборо мог только
догадываться о том, как тяжело старому Уильяму кланяться. Пусть
высокий титул и давал юноше право не утруждать себя такими
размышлениями, но молодой герцог просто не мог остаться безучастным
к страданиям верного слуги.
– Стоит, стоит! Его Светлость любит, когда ему кланяются со всем
почтением, – в дверях кабинета появился незнакомец.
Он был молод, но все же заметно старше Френсиса, ростом он был
чуть пониже, сложением – чуть покрепче, а его русые волосы были
заметно короче, прямее и светлее. В покрое его добротной одежды
угадывались черты формы гвардии герцога Бетенгтона, но лишь
угадывались, так как её обладатель вложил много денег в её
дополнительное украшение – тут и декоративные строчки золотыми
нитями, яркими молниями сияющие в глубоком чёрном бархате, и
вставки алого атласа в разрезные рукава, и изысканная гравировка на
эфесе шпаги, и богатый каскад чёрных страусовых перьев на столь же
чёрной шляпе, которую прибывший держал в руке.
Незнакомец сдержанно поклонился, выпрямился и стал деловито
осматриваться.
– Уильям, кто это? – нахмурился Френсис.
– Это и есть тот самый гонец от Его Светлости. Праиэр… - начал
было докладывать смущённый дерзостью гостя Уильям, но Френсис
перебил его и обратился прямо к прибывшему:
– Гонец, значит... Тогда начнем сначала. Гонец, выйди вон и
дождись, пока я позволю появиться передо мной. И сразу
предупреждаю, я выслушаю тебя только после того, как ты проявишь
должное уважение к сыну своего властелина. Всё понял? – тон,
которым Френсис отдал эти распоряжения, не допускал ни малейших
возражений.
И он был услышан. Гонец на мгновение замер, потом кивком
подтвердил, что всё понял и принял, как должное, резко развернулся
и стремительно вышел из кабинета, не забыв закрыть за собой
дверь.
Взгляд синих глаз Френсиса снова обратился к растерянному
Уильяму:
– Так скажи мне, любезный, что это за наглец?
Уильям сокрушённо повел головой и благодарно улыбнулся
господину:
– Он назвался Филом. Сказал, что он праиэр гвардии вашего отца.
А ещё он сказал, что челядь дворца должна низко кланяться при
встрече с праиэрами…
– Просто Фил?! Никакого дворянского титула? Даже фамилии? –
удивился Френсис.
– Он так представился.
– Праиэр Фил… Даже у праиэра есть фамилия, но он не счёл нужным
её назвать. И держится так дерзко… Ладно, я приму его… в
полдень.
И Френсис выразительно указал слуге на большие каминные часы с
боем, стрелки которых собирались возвестить о наступлении полудня
только через несколько минут. Уильям улыбнулся в ответ, кивнул и
покинул комнату.
– Не слишком ли круто ты встретил гонца герцога?
Из-за высокой ширмы вышел молодой человек. Возрастом он если и
был старше Френсиса, то не на много. Такого же высокого роста,
такого же атлетического телосложения, и одет он был так же, как и
Френсис – коричневый безрукавный камзол поверх белоснежной рубахи с
просторными рукавами на высоких манжетах и с широким отложным
воротником. На них были одинаковые тёмно-коричневые панталоны,
кремовые чулки и чёрные туфли с пряжками. Другими словами, платье
этого юноши никак не помогало определить его статус в окружении
молодого герцога. На этом их сходство и заканчивалось. Если Френсис
был шатеном, чьи волосы мягкими волнами спускались почти до плеч,
то его приятель являлся жгучим брюнетом, обладателем крупных
непокорных кудрей. Синие глаза Френсиса, против тёмно-карих, почти
чёрных его друга. И черты лица последнего заставляли предположить,
что его родители были уроженцами юга Фрагии, а то и Испайры.
