«Этого человека остановит только смерть!» - помнится так заявил
Эжен, говоря про герцога Бетенгтона. Тогда, уже больше месяца
назад, неугомонный брат всё-таки заставил Виктора серьёзно подумать
над вопросом – как, каким образом «стереть с лица земли это
чудовище».
«Чудовище» - Виктор поймал себя на этом слове и усмехнулся.
Тянет ли герцог на звание чудовища? «Нет, вряд ли. Мелковат… Но в
главном Эжен был прав. Этого человека остановит только смерть!
Почему же для меня всё ещё так трудно убить его? Ведь у Глена,
созданного Эженом, так много возможностей! Пырнуть кинжалом, да
хоть сколько много раз… Отравить… Задушить спящим… Почему?.. Эжен,
почему для твоего Глена это всё остаётся проблемой?! Я-то думал,
что умер тогда вместе с тобой, брат! А Глен, праиэр герцога, должен
быть способен и не на такое! В чём же проблема?! Что же ещё должно
произойти, чтобы я, наконец, решился?!?»
Виктор горестно вздохнул и обратил взгляд к такому тяжёлому
сегодня небу: «Значит пока остаётся только один путь: найти
возможность сразиться с ним открыто. Убить и быть убитым… Вот
решение всех моих проблем. Да и не только моих… Скорей бы уж…»
Со для гибели Эжена прошло тридцать три дня. Тридцать три дня
глухого одиночества, жизни после смерти.
Груанга, прессованные шарики из диковинной травы, взращённой в
далёкой стране Чжунго, продолжали прилежно делать своё дело,
искажали черты лица Виктора в уродливую маску Глена. Неприятные
ощущения от этого действия груанга давно стали привычными. Надо
было лишь не забывать поддерживать этот эффект, проглатывать
очередную порцию не реже одного раза в пять дней. Так что Хуан-Глен
Горрадо, новоиспечённый праиэр герцога Бетенгтона, крепко стоял на
ногах и, что называется, «из первого ряда» наблюдал за тем, как Его
Светлость воплощает в жизнь планы своей мести графу де Лаган.
Первой и самой лёгкой добычей стал Антуан. «Подумать только,
герцог даже предложил этому идиоту усыновление!» - мысленно
усмехнулся Виктор. «Как бы безумно это сначала не звучало, но, если
подумать… Герцог всё-таки смог выбить почву из-под ног этого моего
братца. Так чего же он от него хочет?! Довести до самоубийства, или
правда… усыновить? Н-да, его позабавили бы оба варианта…»
А пока герцог приставил к Антуану своего праиэра Пита. Именно
Питу герцог поручил ни на секунду не выпускать Антуана из виду,
даже более того, жить за его счёт, всё время быть у него на виду и
тем самым постоянно служить живым напоминанием о событиях Рунда. И
Пит с блеском справляется с этой задачей. Он вцепился в Антуана
смертельной хваткой, умудряясь находить его даже там, где его нет…
Пит крепкий орешек! Антуану с ним не справиться.
Все остальные гигантские усилия герцога были поделены между
поисками графа де Лаган с Генрихом Раем и беглецов — Жана, Анри и
Марианны. Но если первые изредка всё же попадали в поле зрения
герцога, ведь граф был человеком ярким и хорошо известным в
обществе, то вторые словно сквозь землю провалились. Ведомые
Франсуа, взращенным в вечных странствиях потомственным артистом,
беглецы надёжно скрылись за вуалью фрагийских дорог. Оставалось
только устраивать на них ловушки. И за этот месяц удалось
организовать такие капканы около каждого из четырёх малых имений
графа де Лаган – Валеньи, Лорн, Брасьон и Гурье. По крайней мере,
так думал герцог. Ведь Его Светлости не дано было знать, что раз уж
в Лорн и Брасьон поработал сам Глен, там всё не так уж и
безоблачно…
Присматривать за «охотничьими угодьями» во Фрагии был оставлен
Рон, самый гадостный праиэр. А сам герцог решил вернуться в
Брианию. Если в отношении будущего у него сложилась вдохновляющая
картина, то в настоящем выросла одна настолько огромная проблема,
что её-то решение не терпело никакого промедления. И имя ей
Хуан-Глен Горрадо, обретённый в Рунде новый праиэр.
