Автор благодарит Степачёва Сергея
и Философ Татьяну
за оказанную помощь и огромную
моральную поддержку.
Что ни вечер, то мне молодцу,
Ненавистен княжий терем,
И кручина злее половца,
Грязный пол шагами мерит.
Завихрился над осиною
Жгучий дым истлевшим стягом,
Я тоску свою звериную
Заливаю пенной брагой.
Из-под стрехи в окна крысится
Недозрелая луна;
Всё-то чудится мне, слышится:
Выпей, милый, пей до дна!..
Выпей – может, выйдет толк,
Обретешь свое добро,
Был волчонок – станет волк,
Ветер, кровь и серебро.
Так уж вышло – не крестись –
Когти золотом ковать,
Был котенок – станет рысь,
Мягко стелет – жестко спать!
Не ходи ко мне, желанная,
Не стремись развлечь беду –
Я обманут ночью пьяною,
До рассвета не дойду.
Ох, встану, выйду, хлопну дверью я
–
Тишина вокруг села –
Опадают звезды перьями
На следы когтистых лап.
Пряный запах темноты,
Леса горькая купель,
Медвежонок звался ты,
Вырос – вышел лютый зверь:
Выпей – может, выйдет толк,
Обретешь свое добро,
Был волчонок, станет волк,
Ветер, кровь и серебро.
Хэлависа.
Пролог.
1
– Что ж, Ваша светлость. – Мэтр
Лорэ, один из лучших художников Эвитана, сейчас серьезен как
никогда. – Вне всякого сомнения, на обоих портретах - одна и та же
дама. Ваша бабушка.
– Портреты - день и ночь, – герцог
удивленно взглянул на собеседника. – Судя по картине в мидантийской
раме – бабушка была редкой красавицей. А вот полотно слева...
– Совершенно другая школа. Общее
одно: ваша бабушка, вне всяких сомнений, была очень привлекательной
дамой. И, осмелюсь сказать, это отразили оба портрета, –
почтительно склонил голову художник.
Одно и то же лицо… только женщины -
абсолютно разные. Наряд и драгоценности значат немало, но не
изменят души. А между этими дамами – ничего общего, кроме
имени.
С роскошного портрета кисти
самого Алиэ Готта надменно и холодно улыбается молодая
красавица. Когда-то в детстве герцог не отличал ее от десятков
других. Бесчисленные портреты Гербовой Галереи если чем друг с
другом и схожи, то именно выражением лиц.
Пятьдесят лет минуло, триста ли
пятьдесят? Всё те же истинные аристократы - в своем высокомерном
величии. Скучные люди потратили жизнь, чтобы не уронить чести
предков.
Бабушка... Как странно называть так
не дожившую до рождения внуков.
Алое, сильно декольтированное платье
- мода той эпохи. Блеск ледяных зеленых глаз, блеск бриллиантов в
фамильном колье, блеск рубинов в высокой прическе. Правда, к таким
глазам больше пошли бы изумруды, но…
«Вне всякого сомнения» (как сказал
некий весьма неплохой мастер кисти), дама - истинная аристократка.
И по праву занимает достойное место в семейной галерее.
А на портрете неизвестного художника
юная девушка в простом белоснежном платье бежит по залитому солнцем
весенне-зеленому лугу. Дворянка, горожанка, крестьянка – не
угадать. Ни диадемы, ни колец, ни сережек. Лишь в распущенных
светлых волосах - венок из ромашек, розового клевера и, кажется,
васильков. А в озорных зеленых глазах пляшут золотые блики солнца.
Отражают юную зелень травы…
Кажется, девушка – тоненькая,
легкая, облачно-воздушная – летит над лугом. Навстречу своей
судьбе, свету… Возможно – будущему счастью.
Только разве внуку не известна
судьба собственной бабушки?
– Да, это - тоже она, – с улыбкой
подтвердил художник. – Ваша знаменитая родственница. Ей посвящено,
кажется, тридцать с чем-то баллад...
– Уже сорок восемь. Еще с десяток
пьес и тринадцать рыцарских романов. И это только из известных
литературе. И одна пьеса пишется сейчас - очень неплохая. Возможно,
я даже разрешу ее поставить... Интересно всё же, какой бабушка была
на самом деле? – герцог отбросил со лба прядь непослушных темных
волос – тоже фамильных. – На этих картинах - два совершенно разных
человека. Но раз вы уверены, что обе – подлинники... Как вы
полагаете, мэтр Лорэ, кто из портретистов прав? Или это просто
разные периоды бурной жизни прекрасной герцогини?
