Когда я учился в третьем или четвертом классе, недалеко от нашего дома началась стройка. В моих глазах эта стройка выглядела весьма грандиозной, в отличие от тех строек домов, которые я видел до сих пор. Прежде всего, на стройку привезли большое количество черных просмоленных шпал, и очень длинных, и покороче. Обычно дома строили или из не очень толстых древен, или из ракушечника, который в то время привозили откуда-то из-под Одессы, и который был сравнительно дешевым строительным материалом. А тут просмоленные шпалы, причем абсолютно новые, а не бывшие в употреблении. Соседи говорили, что такой дом не один век простоит. Вскоре начал появляться и хозяин будущего дома, человек в железнодорожной форме, среднего телосложения, но невысокого роста, из-за чего он казался весьма кругленьким. Железнодорожная форма буквально обтягивала все его тело. Я думал, что он какой-то большой начальник, раз такой дом строит, но оказалось, что он работает проводником на поездах дальнего следования. Видать эти проводники неплохо зарабатывали.
Стройку закончили за одно лето, причем, кроме дома, еще больной сарай и погреб сделали. Это сколько же денег нужно? Никому из знакомых мне мужиков такое было не по карману. Новый сосед на работе явно греб деньги лопатой. К осени семья переехала жить в новый дом. Нового соседа звали Иваном. У него были еще жена и две дочери. Жена была небольшого роста и немного толстовата, по крайней мере, она была намного толще наших соседок. Как я позже узнал, она работала продавцом в магазине канцтоваров. Дочери были весьма симпатичными девушками, старшая – Нина, на пять лет старше меня, среднего роста, красивая, а младшая – Валя, тоже симпатичная, но небольшого роста, года на два старше меня. Не знаю, где они жили и учились раньше, но, после переезда в новый дом, стали ходить в нашу восьмилетнюю школу №2. Нина любила читать книги и училась без троек. Валя читать вообще не любила, училась, в основном, на тройки, но это ее вполне устраивало, двоек нет, и ладно.
Первый год Иван держался как-то особняком от соседей, он ходил к соседям только при необходимости, и к нему практически никто не ходил. Потом Иван начал заходить к нам на посиделки, ближе познакомился с соседями и отношения с ними у него наладились. Жена его считала соседей не ровней себе, никуда не ходила, и с соседями отношения не поддерживала. Они к ней тоже не обращались. В разговорах между собой они называли ее «ну эта, жена Ивана», поэтому, даже имени ее я не знаю.
На посиделках Иван рассказывал смешные и жуткие истории со своего детства, которое, как и у моего отца, пришлось на суровые тридцатые годы, когда в селе был страшный голод. Вот пара его историй, которые мне запомнились.
Когда Иван был еще совсем маленьким и даже не все буквы выговаривал, к ним в хату пришел милиционер с понятыми, искать самогон. Как в то время, так уже и за моей памяти, самогон искали довольно часто. Как только милиционеру хотелось выпить, а выпить было нечего, он брал с собой двух мужиков, и они шли по хатам искать самогон. Если повезет, то найденный самогон конфисковывали, и потом праздновали свою маленькую победу, пока весь конфискованный самогон не выпивали. За моей памяти таким образом с самогоноварением боролся наш колхозный бригадир Богдан, который был не только членом партии, но и пьяницей. Он тоже, когда хотелось выпить, брал с собой двух мужиков, таких же пьяниц, как и он сам, и приходил к нашей соседке Царихе, которая торговала самогоном. Сама она самогон не гнала, она привозила его откуда-то в резиновых грелках и здесь перепродавала. Мужики этот самогон ругали, говорили, что он резиной пахнет, но все равно покупали и пили. А все из-за заботы о семье, как говорили они, ведь бутылка самогона стоила один рубль, а бутылка самой дешевой водки – два рубля и сорок копеек, разница ощутимая. Так вот, этот Богдан с сотоварищи перерывал у Царихи весь дом: в печке, под печкой, в шкафу, под кроватью, везде искали, и иногда находили. Крик тогда стоял на всю улицу. Цариха свое добро просто так не отдавала и бросалась на обидчиков в драку, нередко до крови расцарапывая им лица, но это их не останавливало, главным в этом деле было добыть самогон. Так вот, такая бригада блюстителей порядка, во главе с милиционером, и пришла в хату, где жил маленький Иван. Родители Ивана только успели выгнать самогон, сам аппарат уже спрятали в закутке под печкой, прикрыв его хворостом, в так называемых «сутычках», которые не просматривались снаружи. А вот десяти литровая бутыль свежевыгнанного самогона стояла еще в хате. Когда отец Ивана видел идущую к ним группу во главе с милиционером, решение он нашел быстро – вылил воду из одного из двух ведер, которые всегда стояли на лавке при входе в любую хату, и вылил в него самогон. Пустую бутыль сполоснул и поставил в чулан. Милиционер искал самогон особенно усердно, ведь запах его стоял по всей хате, он явно был где-то рядом, но найти не могли. Спросили у маленького Ивана, где его отец самогонный аппарат прячет, обещая дать конфетку, если расскажет. Ивану конечно же хотелось получить конфетку, и он тут же сообщил, где отец спрятал самогонный аппарат.
