Лара
– Скоро папа придет, наверняка
привезет тебе новую игрушку, – бормотала я, наряжая своего сынишку
в маленькие брючки и камзольчик. – Ну вот, совсем, как
взрослый.
Николас стоял, серьезно разглядывая
меня из-под насупленных бровей.
Надо же, всего годик, а уже смотрит
точь-в-точь, как отец. И глаза отцовские, такие
пронзительно-голубые, что в них утонуть можно.
Когда малыш был готов, я чмокнула
его в сладкую темноволосую макушку, позвала няню и отправилась
переодеваться сама.
Ладони мои чуть подрагивали от
нетерпения, ведь Морис крайне редко нас навещал. Сразу после
свадьбы он отправил меня в поместье, желая избавить от суеты
столицы.
Сперва Морис приезжал раз в неделю,
но после беременности и родов время между его визитами все
удлинялось и удлинялось.
С одной стороны, я его понимала.
Дети обычно начинают интересовать мужчин после трех лет, когда с
ними уже можно говорить и весело играть.
С другой стороны, я по нему сильно
тосковала. Выходя за Мориса замуж, я надеялась на счастливую жизнь
вместе, а теперь выходило что-то нелепое и не сильно похожее на мои
представления.
И вот сегодня я думала попросить
мужа забрать нас в город. В конце концов, Ник уже был достаточно
большим и не так много плакал, как раньше, да и на спальню Мориса
можно было повесить заклинания против лишнего шума.
– Дорогой, я чувствую себя одиноко
без тебя, – шептала я, репетируя свою речь перед зеркалом и
расправляя подол нового платья, которое подарил мне Морис.
Из гладкой серебристой поверхности
на меня смотрела молодая девушка с розовыми, от волнения, щечками и
густыми каштановыми волосами, убранными в косу. Я заправила
выбившуюся прядку за ухо, покусала губы, пытаясь успокоиться.
Вздохнула, досадуя на небольшие синяки под глазами – ночью мне не
удалось заснуть из-за переживаний о сегодняшнем дне. Покрутилась,
желая убедиться, что все в порядке.
Материнство несколько изменило меня,
сделав более круглой и женственной. По крайней мере, так говорил
Морис, а оснований ему не доверять у меня не имелось.
Услышав шум подъехавшего экипажа, я
выскочила из комнаты. Подхватила сына на руки и понеслась встречать
мужа. Только возле двери замедлилась и на крыльцо вышла уже чинным
шагом.
Сегодня Морис выглядел несколько
серьезней, чем обычно. Между его бровей залегла складка, взгляд был
нахмурен.
Морис вообще редко улыбался, но мне
это нравилось – мужчина ведь должен быть серьезным, верно? А
легкость и веселье – удел женщин.
Впрочем, сердечко все равно трусливо
сжалось, а внутренний голос предложил перенести разговор на другое
время, когда муж будет в более хорошем расположении духа. Однако я
знала, что если отступлю сейчас, то потом вряд ли решусь, и все
отложится до следующего приезда.
Когда Морис вышел из экипажа, я тут
же выпалила:
– Нам надо поговорить.
И с удивлением поняла, что он сказал
ровно то же самое.
Неужели Морис сам понял, что время
пришло и подумал о нашем переезде в город? Было бы здорово…
– Что ты хотела сказать мне, Лара? –
уточнил муж, забирая у меня сына и бормоча ему: – Ну здравствуйте,
сэр Николас. Кто это тут у нас такой сосредоточенный маленький
лорд? Каким же большим ты уже стал…
Ник, как и всегда на руках у Мориса,
принял суровый вид, подражая за отцом. Потянулся ладошкой к его
гладко выбритой щеке. Муж перехватил его за пальчики, поцеловал
растопыренную пятерню, вызвав у сына смех и улыбнулся в ответ,
слегка растянув уголки губ.
Во взгляде Мориса было столько любви
и нежности, что на секунду мне даже стало завидно. Впрочем, я
прекрасно понимала его чувства – своих детей всегда любят иначе,
безоговорочно. Да и сцена эта вызывала у меня море умиления – Морис
всегда был заботливым отцом.
