Развод. В 40 уже не леди!

— Вы посмотрите на нее, Ваша честь, ей сорок лет, она уже… вы сами понимаете… уже старая! – громко на весь суд заявил мой уже скоро бывший муж. О том, что ему самому сорок три, супруг, конечно же, умолчал.

Я не стала реагировать на его нападки, только вздернула бровь.

— Надевает на себя черт-те что, и… вообще, она растолстела! – продолжил рассказ Торри.

Секретарь только и успевал записывать оскорбления, которыми он сыпал. А судья сочувствующе кивал в такт его словам.

— Брак с ней тяжелое бремя. Она… она уже не женщина, а старуха. Она своим поведением вынудила меня завести любовницу.

Я театрально закатила глаза. Ну конечно.

Конечно же, молодая стройная любовница явно выходила победительницей по всем фронтам. Это кольнуло. Несмотря на то, что я старалась держать лицо, слова Торри все еще делали больно. Старая, страшная, толстая… Все это он уже говорил много раз.

Ну и пускай. Главным для меня в этом сражении было получить развод.

Терпи, Джина. Терпи. Скоро это все закончится.

— Джина Истер, — наконец весь рассказ страдальца закончился, и судья перешел к моей персоне. – Вы подали заявление на развод?

— Да, — с легкостью ответила я, чувствуя облегчение.

— Тогда почему вы не подписываете бумаги?

— Потому что в бумагах неправильно указано наше имущество.

— И снова она начинает! Хочешь развод, Джина, хочешь, как ты сказала, новую жизнь? Так отправляйся в свою новую жизнь без всего! – взревел супруг.

Да, эти слова я тоже уже слышала, поэтому успешно их проигнорировала.

— К чему эти препирательства, леди Джина? – спросил судья.

— Я оставляю мужу все, что мы нажили. Но… Я имею право оставить себе дом и земли, которые достались от родственников. Они не имеют никакого отношения к моему супругу. Это подарок моей покойной сестры, леди Джоан Ридж.

Воспоминания о сестре пронеслись теплым ветерком. Это придало мне сил.

— Для свободной жизни, Джина, ты хочешь слишком уж много. Раз такая самостоятельная, то пошла бы в новую жизнь и без этого дома.

«Раз такая самостоятельная»? Я не выдержала и все же вступила в перепалку с Торри.

— Тебе останется наш дом, летняя резиденция вблизи столицы… — начала перечислять я.

— Это все мое, Джина! Заработанное, заслуженное военными действиями! А что сделала для нашей семьи ты… приживалка?

Окатил меня новым оскорблением.

— По крайней мере, я не изменяла для нашей семьи, — ответила я.

— Как же вам не стыдно, — тихо сказал судья, покачав головой. А я стояла как поклеванная. И правда, как Торри не стыдно говорить такое в суде? – Как же вам не стыдно, леди Джина! На что же вы надеялись, если не исполняли главный долг женщины?!

Это мне? Это мне должно быть стыдно?

— Ты пил, Торри. Ты постоянно пил! Я просила перестать, мне было неприятно… ты был жесток! – уже со злостью прошипела я. – А еще ты играл. Приводил своих дружков прямо в дом! Устраивал эти ужасные вечера! Отпускал сальные шутки, лапал меня при всех!

— Другая бы жена радовалась! – заорал Торри.

— Чему?! – взревела я. – Я старалась. Я все делала… Но это был не брак. Ты изменился не после увечий. А после того, как получил титул! Я была несчастна… А ты… Ты мог поднять на меня руку…

Последнее я произнесла, чувствуя, как к глазам подходят слезы. Это был ужасный брак, особенно после того, как Торри вернулся с фронта.

После военных действий король вручил ему титул и все прилагающееся. Деньги, земли, статус… Я всегда считала, что нет хуже тех, кто родился с золотой ложечкой во рту. Но я ошиблась, намного хуже человек, неожиданно дорвавшийся до богатств.

Это был не брак. А мучения. В которых я перенесла все, что только могла. В которых я до последнего надеялась, что все наладится. В которых я старалась быть благодарной… Но с меня хватит. Торри перешел последнюю черту. Я терпела все. Измены, оскорбления, побои. Но он решил отобрать у меня самое ценное, то, чем я жила… Софи