— Василиса Ивановна, Вы можете ответить мне на пару вопросов? —
Холодный, вкрадчивый тон босса не предвещал ничего хорошего.
Собственно, ничего хорошего не предвещало уже то, что он позвал
меня к себе во вторник утром. Ранним утром.
Обычно Царев, если и вызывал кого-то, то к концу недели или,
хотя бы, в конце рабочего дня. С утра всегда был занят более
важными делами. А их у него хватало.
— Я… я… я, да, я могу… — Я всегда заикалась перед ним. Всегда. С
первых дней. С того самого раза, когда меня впервые завела к нему в
кабинет кадрочивка, чтобы представить в качестве нового
сотрудника.
Почему? Не знаю. Он был обычным мужчиной. В смысле, он был
красавцем, лощенным и стильным, одетым и причесанным с иголочки, в
идеальном костюме, галстуке и все такое. На вид Цареву можно было
дать тридцать-тридцать пять, и он был очень хорош собой. Высокий,
подтянутый, с правильными чертами лица. Но его взгляд, его тон, его
манера держаться отстранённо и высокомерно, заставляли меня
опускать глаза в пол и желать покинуть кабинет, как можно
скорее.
Я боялась его. И стеснялась. Одновременно. Вот такой вот
парадокс.
— Замечательно. Присаживайтесь, пожалуйста, — Станислав
Александрович указал на мягкое кресло, которое было расположено
ближе всего к его столу. Жаль. Я бы предпочла сесть за самый край
стола.
— П-постою… я постою лучше.
— Подскажите мне, я предупреждал Вас о том, что не приемлю
опозданий? Тем более, регулярных, — начал начальник.
— Предупреждали…
— Хорошо. А убегать с работы за несколько часов до окончания
смены – это нормально?
— Н-нет… — Черт, ну почему я не могла перестать заикаться? Что
со мной было не так? Ну, не съест же он меня здесь, правильно? Не
съест ведь?
Хотя… в кабинете босса был большой сейф. Вдруг он там хранил не
какие-нибудь важные документы, а косточки от съеденных пиарщиков,
вроде меня?
— Я говорил, что и это тоже не приемлю? — продолжил он, а я
встряхнула головой, прогоняя идиотские мысли из головы. Нужно было
сосредоточиться на том, что он говорил.
— Говорили… Станислав Александрович…
— Я говорил, что мне не нравятся ошибки в работе?
— Да.
— Что их сложнее исправить, нежели предотвратить?
— Да…
— Тогда последний вопрос. У Вас ведь точно есть высшее
образование? Вы не подделывали свой диплом?
— Что?! Нет, конечно! Станислав Александрович… — взмолилась я
жалостливым тоном.
— Значит, Вы все-таки являетесь специалистом по связям с
общественностью.
— Являюсь.
— Тогда, прошу прощения, что это за чертовщина?! — В меня
полетела газета, которую я едва успела поймать. — Вы слово
«репутация» вообще слышали?! Вы осознаете его значение?
— Я…
— Вы уволены! И советую Вам поискать себя в другой сфере, потому
что как рекламщик Вы больше вредите, чем делаете что-то
полезное!
— Но я не могу… я не могу потерять работу! — запротестовала я,
пропуская мимо унизительный полет газеты, которую я так и не сумела
поймать.
Ладно, я действительно промахнулась! Тут он был прав и
противопоставить мне было нечего.
Крупный нефтяной завод, которым руководил Царев, якобы сливал
отходы в чистые-пречистые речки и загрязнял, тем самым, окружающую
среду. Именно с такими заголовками вышли вчерашние газеты.
Разумеется, как главный рекламщик, я должна была это предотвратить.
Кто-то слил корпоративные документы, подправил их, сфабриковал
данные и подставил меня. И, скорее всего, это был кто-то из моего
отдела. Отдела, которым я совершенно не успешно пыталась руководить
уже почти полгода. Ежедневно испытывая терпение своего
начальника.
Вообще, меня на работу взяли только из-за старого профессора,
который преподавал мне все пять лет в университете.
Пока я училась, была его любимицей, а он, между прочим, был
заместителем декана и моим научным руководителем. Короче, старик не
чаял во мне души, представляя везде, как «лучшую студентку» за всю
его преподавательскую деятельность.
