Город Гордий пал. Под натиском македонской армии содрогались стены, защитники в ужасе бросали оружие и падали на колени, уповая на милость победителей. В городе царила паника. Женщины, дети и старики прятались в храмах в надежде, что боги защитят их от гнева победителей.
В центре столицы Фригии, у Храма всех богов, стояла старая повозка. Ярмо упряжки не надевалось на бычью шею уже несколько столетий. Это была повозка самого царя Гордия – на ней он, тогда еще простой землепашец, ехал к храму Зевса, чтобы встретить свою судьбу.
Трон в те годы оказался пуст, и жители Фригии не смогли решить, кто же будет их царем. От отчаяния они обратились к оракулу. Пророчество оракула гласило, что первый, кого встретят фригийцы идущим к храму Зевса, должен стать их царем. Гордий, простой землепашец, возвращался с поля домой и слыхом не слыхивал ни о каком пророчестве, так что его немало изумила приветствующая толпа, встретившая его по дороге к дому.
Гордия провозгласили царем Фригии. Правил он мудро, основал столицу, которую назвали в его честь. Царь не забывал о своем происхождении и помнил, что именно судьба вручила ему бразды правления страной. На городской площади он поставил свою телегу как знак собственного смирения и покорности воле богов. Длинной веревкой, сплетенной из кизила, он привязал ярмо к оглобле телеги. Узел вышел настолько хитрым и сложным, что никто не мог его распутать.
Среди жителей появилось поверье, что сами боги направляли руки царя, когда он плел этот узел, а тот, кто сумеет распутать веревку, превзойдет их волю и станет властелином всего мира.
Гордий давно умер, а желающие попытать счастья всё шли и шли в столицу Фригии в надежде распутать узел.
…На площадь выбежал молодой мужчина в доспехах македонян, голова его была не покрыта, и светло-каштановые волосы свободно спадали на плечи. Мужчина был невысок ростом, но широк в плечах и порывист в движениях.
Кожа македонца была белой, почти прозрачной, гладко выбритое лицо раскраснелось от бега, темные глаза яростно сверкали.
Воин подбежал к телеге и принялся яростно дергать узел из стороны в сторону, пытаясь распутать неподатливую веревку.
– Многие приходили сюда, многие пытались развязать узел царя Гордия, но у них так ничего и не вышло, – к македонцу подошел старец в грязной засаленной одежде. Старик опирался на длинный посох, спина его была сгорблена, но даже так он был выше, чем македонский воин.
– Какое мне дело до других, старик? – вспыльчиво воскликнул молодой мужчина и снова принялся дергать веревку.
– Все, кто пытается развязать этот узел, не понимают, что узел нужно сначала развязать в своей душе, – старик усмехнулся, обнажив ровные белые зубы. – Узел алчности и тщеславия, зависти и злости, – вот что для начала нужно развязать.
– Ты несешь околесицу, безумный старик! – македонец отошел в сторону. – Тот, кто развяжет этот узел, будет владеть всем миром!
– Сами боги завязали этот узел, так стоит ли смертному пытаться стать с ними вровень? – старик смотрел на собеседника сверху вниз.
– Вровень? – воин расхохотался, и было в его смехе нечто безумное. – Я не хочу становиться вровень с богами! Я хочу превзойти их!
– Желания твои непомерны, Александр, сын Филиппа Македонского, – старец возвысил голос. – Душа твоя суть душа маленького ребенка, который тянет к себе всё, до чего могут дотянуться его руки, только вот удержать всё в слабых пальцах не получится!
– Так ты знаешь, кто я такой? – улыбнулся Александр. – Тогда тебе нет нужды объяснять, зачем я здесь.
– Царь Гордий был простым землепашцем, но сама судьба сделала его царем, – проговорил старик. – Ты рожден царем, так не пытайся прыгнуть выше головы! Не гневи судьбу – ты не сможешь распутать этот узел, пока не распутаешь узел в своей душе! – повторил старик.
