Если вы сейчас подумали, что зеленая
я от холода, то сильно ошибаетесь. От мороза, который градусов под
двадцать зарядил за неделю до Нового года, я бы сначала посинела, а
потом отбросила лапки. Но тут мне Баба-Яга подсобила, дала
волшебную подушечку с подогревом. Чувствую, приобрела её бабка на
каком-нибудь маркетплейсе, а не наколдовала, как говорит. Чего там
только не купишь, и на аккумуляторах, и на солнечных батарейках. Да
я разбираться не буду. Греет и ладно.
Взгромоздившись на подушку… Ах да.
Почему зеленая?
О, это замечательная чудес…
Как бы не выругаться вслух, потому
что чудесным то, куда я вляпалась, точно не назовешь. Чудо – да, но
остальное – жесть.
…ная история, где я стала лягушкой.
Такой зелененькой с перепончатыми лапками и лупастыми глазками. Ещё
с золотой короной между ними для обозначения статуса, что я
царевна, Василиса Премудрая, девица двадцати пяти годков от роду,
которой надо срочно замуж выйти. И сижу теперь посреди замерзшего
болота подальше от камышей, всеми ветрами обдуваемая и поземкой
заметаемая, пытаясь не окочуриться, пока Иван, третий царский сын,
тут не появится.
Стрелу-то его я поймала, Кощей
Бессмертный помог. Видели бы вы, как этот мужчина в возрасте бегал
по занесенному снегом льду, стараясь не поскользнуться и не
загреметь костями, путаясь в широких полах расшитой узорами шубы,
и, судя по всему, матерился. Впрочем, наговаривать не буду, сама не
всё расслышала. Но Баба-Яга, которая в это время меня на подушечку
пристраивала, тоненько хихикала и осуждающе качала головой, мол,
потише бормочи, нельзя же так.
Было что-то про – какого хре… зимой,
на ё… болоте, на кой жмых мне это надо, брошу к чертям лысым, не
сивый мерин, зараза и остальное типа того.
А потом, всучив мне стрелу и сказав
«из лап не выпускай, а то не докажешь, что по праву твоя», парочка
авантюристов, которым я поверила, что они смогут вернуть меня
домой, смылась, реалистично растворившись в воздухе, оставив меня
одну. И я подозреваю, превращусь вскоре в зеленую ледышку, если
Иван не появится. Хотя нет, по закону жанра появиться должен, а вот
заберет ли меня с собой и отогреет?
- Зависит от тебя, красавица, -
напутствовал Кощей, исчезая.
«Глупо было так подставляться.
Поставила бы им условие, что никаких условий выполнять не буду и
беды б не знала», - думала я, проклиная Кощея с Ягой. А заодно и
двоих моих подружек, которые уговорили меня сходить вечером в такую
погоду к наряженной к новогоднему празднику ёлке на площади и там
немного потусить.
Результат, как говорится, налицо –
упала, очнулась, гипс. Точнее – шишка на затылке и новый сказочный
мир.
Я зябко поежилась, прижимаясь
сильнее к горячей подушке животиком, и задумчиво повертела холодной
стрелой, от которой мерзли лапы. Воткнуть бы её изображающему Кощея
мужику в правое полужопие и посмотреть, насколько быстрее он бегать
станет…
- Эге-гей, моя коняшка, куда
дро́венки везешь? – послышался вдалеке голос, явно принадлежавший
царевичу.
А какой ещё придурок поедет в лес на
болото зимой свою стрелу искать? Все нормальные по избушкам или по
дворцам да царским хоромам прячутся и у печек греются, если
центрального отопления нет. Ивану же вздумало жениться. Не мог лета
дождаться? По крайней мере, так Кощей сказал, а Яга поддакнула.
- Где ты, где ты, невестушка моя
названная? – вопрошал голос, приближаясь.
«Господи, он совсем идиот. На болоте
невесту ищет. И наверняка считает, что найдет. Повезло мне. Круто»,
- подумала я нелицеприятно об умственных способностях парня. А чуть
позже увидела его самого, ехавшего верхом на вороном коне. На Иване
была надета шапка из хорошо выделанной овчины белым мехом внутрь,
такая же дубленка (тулуп, наверное), темно-коричневые штаны и
светлые валенки, считавшиеся вероятно царской привилегией. По моим
представлениям валенки бывают черными.
