Холодный зелёный огонь расплескался по стылому небу причудливыми узорами. Его всполохи извилисто волновались над бескрайними снегами Каерского царства. Северяне верили, что это пляшут духи предков. Они глядели в студёные небеса с любовью, покуда дыхание замерзало в воздухе.
Царевна Вельмира их любви не разделяла. В её родной Благоде суровые зимы случались не столь часто, оттого мороз щипал её щёки без всякой жалости, как бы она ни куталась в меха. Вельмира впервые забралась столь далеко на север. Наверняка летом здесь славно, но сейчас всё раздражало царевну на землях, столь непохожих на её родину. И пожаловаться было некому.
Отец, брат и младшая сестра ехали впереди на других санях, а её, как требовали традиции, везли отдельно, словно особо почётную ношу, завёрнутую в соболя. Вельмиру нисколько то не огорчало. Напротив, ей не хотелось никого видеть. Особенно деспотичного отца и противную сестрицу, из-за которой всё и началось. Хорошо, что она едет отдельно. Иначе наговорила бы им такого, о чём наверняка после пожалела.
Выносливые, резвые кони мчались по широкой дороге, задорно звеня бубенцами. Мимо мелькали укрытые снежными шапками ёлки, сизо-голубые и пахнущие морозом.
Час не был поздним, но стемнело рано, оттого Вельмире и чудилось, что наступила глубокая ночь. Царевна не боялась ни разбойников, ни лесных чудищ, потому как знала: в здравом уме к ним никто не сунется.
Свиту царя Афрона сопровождали две дюжины лучших благодских воителей, а на границе Каерского царства их торжественно встретила дружина царевича Эгиля, младшего сына царя Кресимира. Так что ехали они с размахом, будто на войну шли. Бояться с такой ратью было ничего. Другое дело мороз и неизвестность. Будущее, которого царевна Вельмира страшилась пуще прочего.
В Скуру они прибыли затемно. Промчались по ярко освещённым улицам Каерского стольного града. Простой люд с любопытством высыпал из домов, чтобы первыми поглазеть на гостей. В окнах высоких, двухэтажных изб горел свет, из труб клубами поднимался дым и пахло вокруг чем-то чужим и незнакомым.
Всё в Скуре не понравилось царевне сразу: бревенчатые дома, одежда жителей, их говор и смех. Даже лившаяся с постоялых дворов музыка. Всё казалось таким чуждым, что хотел повернуть обратно немедля. Да отец бы не позволил. Потому он сам и поехал, чтобы дочь глупостей не натворила. Что ни говори, а купец свой товар знает всегда. Именно товаром Вельмира себя и ощущала.
Миновали распахнутые ворота царского дворца и въехали в просторный двор, освещённый жаровнями и факелами. На высоких ступенях их уже торжественно встречал царь Кресимир со старшим сыном и своими боярами и воеводами. Началась суета.
Вельмира окинула придирчивым взором царские хоромы и разочарованно подумала, что дворец вовсе не похож на дворец, а лишь на добротный терем из тяжёлых брёвен и серого камня. Ясное дело, терем этот даже в темноте выглядел громадным, раскидистым и многоэтажным, но до папенькиного дворца из красного камня в Благоде недотягивал. Северяне! Что с них взять с такими-то суровыми зимами? Всяко протопить деревянный сруб легче, чем сплошной хладный камень.
Подоспели слуги, а с ними и царевич Деян. Младший братец помог Вельмире выпутаться из мехов и встать с саней.
– Как ты? – шепнул Деян, шмыгая замёрзшим красным носом.
Вельмира ответила ему тяжёлым взглядом и не проронила ни слова.
Как раз в эту минуту с нею поравнялся отец, царь Афрон, облачённый в чёрную лисью шубу. За его плечом пряталась кроткая Забава, «любимая» сестрица и виновница всех бед.
Отец обратил острое лицо на старшую дочь и, едва разомкнув губы, сурово велел:
– Не привередничай. Молчи, чтоб ни звуку от тебя.
