Лязгнула защелка, дверь камеры приоткрылась. В образовавшейся щели появилась морда и грубым голосом приказала:
– Сазонов, на выход!
Миша медленно встал с деревянного топчана, вышел из камеры и, ступая босыми ногами по грязному линолеуму, потопал за сержантом по темному коридору. Из одежды на Мише были только мятые семейные трусы, оставшиеся на память о семейной жизни. Шел он сгорбившись и прихрамывая.
В приемном покое за обшарпанной стойкой сидели молодой капитан интеллигентного вида в очочках и веселая толстая тетка в белом халате. Увидев Мишу, тетка заулыбалась:
– Протрезвел, красавчик?
Миша утвердительно буркнул.
– А с ножкой что случилась?
Миша взглянул на свое ободранное колено и пожал плечами.
– До свадьбы заживет, – успокоила тетка.
Сержант открыл железную кабинку и вывалил на лавку смятую в комок вместе с ботинками одежду. Под насмешливым взглядом тетки, Миша быстро оделся. Брюки, как раз в районе правого колена, были испачканы, галстук отсутствовал.
До того что-то писавший капитан поднял голову:
– Сазонов, подойдите сюда!
Миша отряхнул брюки и подошел. Капитан выложил на стойку ключи, сигаретную пачку, несколько медяков и пластмассовый кружок, в котором Миша сразу опознал казиношную фишку.
– А телефон, деньги? – спросил Миша.
Капитан внимательно посмотрел на него:
– У вас при себе был двести пятьдесят один рубль пятьдесят копеек. Двести пятьдесят рублей мы удержали за услуги. Вот квитанция. Телефона не было, вы его, наверное, до нас потеряли. Распишитесь, что не имеете претензий.
Миша вздохнул. Бумажник, видимо, тоже удержали за услуги. Спорить было бесполезно, да и опасно. Недовольного клиента могли счесть недостаточно протрезвевшим и отправить обратно в камеру. К тому же менты почему-то не позарились на фишку.
Расписавшись, Миша сложил свои пожитки в карман пиджака и, не прощаясь, вышел. На крыльце он столкнулся с двумя богатырями в камуфляже, которые тащили пьяную неопрятную девку. Девка упиралась и орала дурным голосом:
– Я баба местная, трахаться хочу!
Был теплый летний вечер. Зайдя за угол, Миша достал из кармана и рассмотрел свою единственную ценность. Это была фишка-ветеран. Изображение почти стерлось, и все же на одной стороне с трудом можно было прочитать «Эсмеральда», а на другой «1000».
Миша дошел до дороги и махнул рукой. Таксист терпеливо выслушал сказку о том, как славно они доедут до «Эсмеральды», как Миша обменяет фишку на деньги, как заплатит за проезд, потом молча захлопнул дверь и уехал. Ругаться со злыми кондукторшами не хотелось, и Миша пошел в казино пешком. Добрался он без происшествий, не считая попытки закурить, после чего в горле возник спазм, выступили слезы, и пришлось сделать привал на скамейке. В фойе казино дежурил знакомый охранник, который впустил его без покупки входных фишек.
Казино «Эсмеральда», названное в честь разбитной цыганки, как всегда, соответствовало своему названию. В туалете, куда Миша зашел умыться, пахло деревенским сортиром, и громко блевал какой-то пьяный Квазимодо. Увидев Мишу, он попытался вступить с ним в беседу. Игнорируя дебильное мычание, Миша вымыл руки и лицо, пригладил волосы, протер ботинки бумажными салфетками и вошел в игорный зал – огромное помещение без окон, заставленное множеством игровых автоматов и покрытых грязным синим сукном столов. Навстречу уже спешил Юра по прозвищу Крокодил – смуглый невзрачный типчик средних лет с мутными от недосыпа глазами.
– Миха, привет! Ждем тебя, ждем, – Крокодил так обрадовался Мише, что полез обниматься.
– Как игра? – спросил Миша из вежливости.
– Убили меня, – Крокодил обреченно махнул рукой. – Сначала на покере каре не оплатили, потом в рулетку все прокидал. Ты сам-то вчера как добрался?
