– Левенсберг! Стоянка поезда – три минуты!
Проводница обладала мощной фигурой, суровым характером, жидкими волосами, плотно стянутыми в гульку, и таким зычным голосом, что его было слышно во всех уголках вагона. Даже те, кто дремал в ожидании своей станции, невольно вздрагивали и открывали глаза.
Девушка, купившая билет на одно из сидячих мест, поглядела в окно и приготовилась. Как только поезд остановится, надо выходить из вагона. Три минуты – это мало.
Хотя и мало кто сюда приезжает. Кажется… быстрый взгляд на вагон третьего класса подтвердил ее предположение. Кажется, во всем вагоне на выход собирается она одна.
Никому и дела не было до захолустной станции в не менее захолустном городишке.
Кто-то дремал, кто-то читал, несколько детей носились по вагону, женщина в углу вязала, трое мужчин азартно резались в карты.
Поезд тряхнуло, и он остановился у станции.
Элисон Баррет перехватила саквояж за ручку и встала с места. За восемь часов путешествия тело буквально онемело, а саквояж, в начале пути достаточно легкий, стал совершенно неподъемным и угловатым. Кажется, у него была пара тысяч углов, и все намертво проросли в ее колени.
Но поставить его на пол?
Пол в вагоне третьего класса был настолько грязным и заплеванным, что Элисон, или, как она сама себя называла, Лисси, даже ходить по нему опасалась. Еще оскользнется на каком-нибудь шматке грязи… а уж саквояж потом и вовсе только выкинуть. Оттереть его будет невозможно.
Будь воля Элисон, она бы этот вагон сожгла перед тем, как отмывать. Кажется, грязь там уже насквозь въелась. Может, в нем свиней перевозили? До людей? Или вместе с людьми?
На перрон она спрыгнула с высоты в метр, подхватив одной рукой юбку. Лестница, которую нехотя выпихнула в проход проводница, была не менее грязной, а поручни вызывали у девушки священный ужас. Они точно из дерева сделаны? А не из навоза?
По виду и запаху – похоже.
Земля жестко ударила в колени, Элисон кое-как удержала равновесие и тихо зашипела себе под нос.
Больно.
Итак, Левенсберг.
Небольшое одноэтажное здание вокзала, единственным украшением которого был герб города – лев, стоящий на задних лапах, – было обшарпано донельзя. Кажется, когда-то его покрасили в зеленый цвет, но это было до рождения Элисон. Крыша подозрительно серого цвета не перекрывалась очень давно. А подметать?
А зачем подметать? Ветер подует – мусор нанесет, можно не стараться.
Лисси поглядела в другую сторону.
Пролетка?
Извозчик?
О существовании таких полезных профессий в Левенсберге не знали. Или эти полезные люди водились где-то еще. Что ж…
Элисон перехватила поудобнее саквояж и решительно направилась к зданию вокзала.
* * *
Внутри было не лучше, чем снаружи. Потеки на потолке и стенах, пузыри из штукатурки и облупившаяся краска красноречиво намекали, что Элисон не ошиблась насчет крыши. Она течет. Давно и всерьез.
Сквозняков было столько, что, ей-ей, на перроне удобнее. Женщина, сидевшая за стойкой, куталась в серую шаль и сильно напоминала каменного тролля из учебника по нежитеведению. Правда, брачный браслет у нее был, а значит, перед ней человек. Нежить в храм не могла войти по определению.
– Здравствуйте, рена. – Элисон решила быть вежливой в любой ситуации. – Вы не могли бы мне помочь?
Женщина шевельнулась.
– Что вам угодно, рента?[1]
Голос у женщины был под стать массивной внешности. Тяжелый, низкий, может, и правду говорят, что горные тролли могут давать общее потомство с людьми?
Вранье наверняка. Но иногда в это верится.
– Простите, рена, я не знаю вашего имени…
Взгляд женщины чуточку потеплел. Ей было откровенно скучно на вокзале, а тут намечается нечто любопытное?
